Скиталец - Бернард Корнуэлл (2002)

Томас задержался на земляном валу, чтобы выпустить дюжину стрел в охваченного паникой врага. Блуа разбил свой лагерь на том самом месте, где в прошлом году располагался осадный лагерь англичан. Хуктон потерял из виду мессира Гийома, а Жанетта, хоть ей и велено было вернуться в город, оставалась рядом с ним, вооружившись вместо арбалета мечом, взятым у убитого бретонца.

– Осы! – крикнула она, указывая на дюжину ратников в черно-желтых цветах Ронселета.

На этом участке враг почти не оказывал сопротивления. Люди в лагере не знали о беде, приключившейся с Карлом, и внезапное нападение из темноты застигло их врасплох, совершенно неподготовленными. Уцелевшие арбалетчики в панике откатились к палаткам, но англичане, уже усвоив этот прием, стали хватать горящие головни и одну за другой поджигать ярко разгоравшиеся в рассветной мгле парусиновые крыши. Английские и валлийские лучники повесили свои луки за спину и взялись за мечи и булавы. Люди почуяли возможность поживиться, и здесь тоже началась резня. Некоторые французы и бретонцы в общей сумятице и неразберихе успели добежать до своих лошадей, вскочили на них и поскакали на восток, где над горизонтом уже пробивалось подкрашенное багрянцем огней сероватое свечение.

Томас и Робби устремились туда, где люди в черно-желтых туниках Ронселета пытались занять позицию рядом с камнеметной машиной, на раме которой было накорябано «Праща». Лучники обошли их с флангов и хотели было бежать, но в общей неразберихе не знали куда. Двое из них наткнулись на Томаса, и он рубанул одного мечом, в то время как Робби оглушил другого мощным ударом по шлему. Потом нахлынувшие лучники смели «ос» в сторону. Томас вложил влажный от крови меч в ножны, снял свой лук и вбежал в большой, еще нетронутый огнем шатер, перед которым на высоком шесте реяло черно-желтое знамя. Внутри сам Ронселет и его оруженосец спешно набивали кожаные мешочки монетами из стоявшего рядом с кроватью открытого сундука. Когда Томас и Робби вошли, оба обернулись, и, пока лучник натягивал тетиву, Ронселет успел схватить с кровати меч. Оруженосец прыгнул на Робби, но Томас выпустил стрелу, и француз дернулся назад, словно пес на привязи, а кровь из раны у него на лбу обрызгала крышу палатки. Дернувшись еще несколько раз, оруженосец затих. Когда лучник наложил вторую стрелу и натянул тетиву, Ронселет с мечом в руке по-прежнему стоял от него в трех шагах.

– Ну, милорд, – сказал Томас, – сейчас я отправлю тебя прямиком к дьяволу.

Сеньор Ронселет с виду был настоящий боец: короткие жесткие волосы, перебитый нос и частично выбитые зубы, однако сейчас воинственного пыла в этом забияке сильно поубавилось. Он слышал вокруг звуки, явно свидетельствовавшие о поражении, чуял запах паленой плоти людей, угодивших в западню среди горящих палаток, и, главное, видел нацеленную ему прямо в лицо стрелу Томаса. А потому Ронселет просто протянул меч Робби, выражая готовность сдаться.

– Надеюсь, ты дворянин? – спросил он у шотландца.

Хуктона Ронселет не узнал, да к тому же он считал, что лучник может быть только простолюдином.

Робби не понял заданного по-французски вопроса, и за него, слегка преувеличив социальный статус друга, ответил Томас:

– Он шотландский лорд.

– Тогда я сдаюсь ему, – сердито сказал Ронселет и бросил меч к ногам Дугласа.

– Ну и дела! – удивился Робби, не понявший из этого диалога ни слова. – Быстро же он напугался!

Томас мягко ослабил тетиву лука и поднял скрюченные пальцы правой руки.

– Ты правильно сделал, что сдался, – сказал он Ронселету. – Помнишь, как ты хотел их мне отрубить?

Он не удержался от улыбки, увидев, как на лице узнавшего его пленника отразился неприкрытый страх.

– Жанетта! – позвал Томас, одержавший маленькую победу. – Иди-ка сюда!

Жанетта вошла, а вместе с ней, откинув полог палатки, ввалился Уилл Скит. Только его еще не хватало!

– Какого черта ты тут делаешь? – сердито спросил Хуктон.