Скиталец - Бернард Корнуэлл (2002)

– Ну-ка, расскажи мне, как все это было.

Лорд Аутуэйт получил от своего старшего сына письмо, в котором рассказывалось об этой битве в Пикардии, но ему очень хотелось услышать о схватке от человека, который сам лично стоял на том длинном зеленом склоне между селениями Вадикур и Креси. Томас поведал ему, как ближе к вечеру враг устремился в атаку и как туча добрых английских стрел, летящих вниз по склону, повергла блистательное воинство короля Франции в беспорядочное бегство, как бились и ржали кони, как кричали, падая с седел, люди. Он рассказал, как, несмотря на страшные потери, французы рвались вперед и как некоторые из них под смертоносным дождем все-таки прорвались сквозь наспех вырытые траншеи и вбитые частоколы, чтобы сойтись с англичанами лицом к лицу. Он рассказал, что к концу битвы у лучников не осталось стрел, что пальцы их были стерты в кровь, а все поле завалено трупами людей и животных и даже само небо казалось сбрызнутым кровью.

Этот рассказ занял у Томаса все время, пока они спускались по склону. Дарем уже скрылся из виду. Элеонора с отцом Хоббом шли позади, ведя кобылу, и порой вставляли собственные замечания, в то время как два десятка слуг лорда Аутуэйта ехали по обе стороны и тоже с интересом прислушивались к повествованию о битве. Рассказывал Томас хорошо, живо и, судя по всему, нравился как лорду, так и его воинам. Молодой Хуктон вообще был обаятельным малым, умевшим внушать людям симпатию, хотя у некоторых, таких как сэр Джеффри Карр, эта способность пробуждала зависть.

Сэр Джеффри обогнал их и на ходу указал на молодого лучника, как будто посылая проклятие. Томас в ответ сотворил крестное знамение. Сэр Джеффри сплюнул.

Лорд Аутуэйт бросил на Пугало сердитый взгляд и снова заговорил с Томасом по-французски:

– Я не забыл про письмо, которое показал мне твой священник, но, полагаю, ты не собираешься прямо сейчас покинуть нас и отправиться с ним в Дарем? У нас есть враги, с которыми предстоит сразиться.

– Могу я встать в строй вместе с лучниками твоей светлости? – спросил Томас.

Элеонора прошипела что-то неодобрительное, но оба мужчины оставили ее недовольство без внимания. Кивнув в знак согласия, лорд Аутуэйт жестом велел Томасу спешиться и сказал:

– Одно меня озадачивает: с чего это король, наш господин, доверил столь важное поручение столь юному человеку?

– И вдобавок столь низкого происхождения? – спросил Томас с улыбкой, зная, что на самом деле лорда Аутуэйта смущало именно это.

Его светлость рассмеялся оттого, что его раскусили.

– Ты говоришь по-французски, молодой человек, но носишь лук. Кто ты? Низкого или высокого происхождения?

– Я не принадлежу к черни, милорд, но рожден вне брака.

– А! Вот оно что!

– Кроме того, милорд, король послал меня не одного, но вместе с капелланом и с рыцарем из своей свиты. Однако в Лондоне оба они захворали, да там и остались. Ну а я продолжил путь без них, только с теми двумя спутниками, которые сейчас со мной.

– Ага. Ты продолжил путь, потому что тебе не терпелось потолковать со старым монахом. Да?

– Если он жив, да, потому что монах этот может рассказать о семье моего отца. Моей семье.

– А еще он может рассказать тебе о том сокровище, тезаурусе. Ты знаешь об этом?

– Кое-что знаю, милорд, – осторожно ответил Томас.

– Видно, потому-то король тебя и послал, а? – предположил лорд Аутуэйт, но не дал Томасу времени ответить на этот вопрос. Он подобрал поводья и заявил: – Можешь сражаться вместе с моими лучниками, юноша, но постарайся не дать врагам себя прикончить, ладно? Мне бы хотелось побольше узнать о твоем тезаурусе. Неужто это сокровище и впрямь так велико, как об этом говорится в письме?

Отведя взор от всклоченных волос лорда, Томас посмотрел наверх, где не было видно ничего, кроме одетых яркой осенней листвой деревьев да уже редевшего дыма от сгоревших хижин, и по-французски сказал: