Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

— Какой? — Сулла-старший помедлил. — Трудно ответить… Очень неуверен в себе — и поэтому поддается манипуляциям. Как любой тиран, не прислушивается ни к чьему мнению, доверяет только себе. Провинциальный царек, не учившийся, как Югурта, сызмальства у римлян и не столь хитроумный, как Ганнибал. Пока он не встретил на своем пути Гая Мария и меня, полагаю, он твердо верил в свое могущество. Теперь вера эта пошатнулась. Но Митридат так просто от своего не отступится. Он опасен и наверняка усвоит урок. Я уверен, он будет искать способ одолеть нас нашими же методами. Он очень горд и очень тщеславен. Он не успокоится, пока не отомстит Риму за свою обиду. Но сделает это лишь тогда, когда будет уверен в своей победе. Сегодня этой уверенности у него. Мудрое решение с его стороны — убраться восвояси! Я бы разбил его и его армию наголову.

Сулла-младший широко открытыми, восторженными глазами смотрел на отца:

— Такую огромную армию?

— Численность армии еще ничего не значит, сын, — ответил Сулла-старший и стал спускаться с дозорной вышки. — Я мог одолеть его по меньшей мере дюжиной разных способов. Он мыслит количественными категориями. Ему и в голову не приходит, как сделать так, чтобы армия его действовала согласованно, словно единый организм. Если бы он решил сражаться и отдал приказ наступать, все его солдаты разом бросились бы в одном направлении. И их так легко было бы смять! Для них нет ни малейшей надежды взять штурмом наш лагерь! И все же Митридат опасен. Знаешь, почему я это говорю, юный Сулла?

— Нет, — признался сын в сильном волнении.

— Именно потому, что он решил повернуть домой. Он будет обдумывать все, пока не придет к правильному решению. Я даю ему пять лет, мой мальчик. Пять лет на обдумывание. А потом, полагаю, у Рима возникнут с Митридатом большие проблемы.

Морсим встретил их у подножия башни, и в его взгляде, как и во взгляде юного Суллы, читались одновременно и радость, и разочарование.

— Что мы будем делать теперь, Луций Корнелий? — спросил он.

— Именно то, что я сказал Митридату. Через восемь дней мы выступим на Мазаку и там коронуем Ариобарзана. Несколько лет он сможет царствовать спокойно. Не думаю, что Митридат скоро вернется в Каппадокию. И все же с ним я еще не покончил. В Тарс мы не возвращаемся.

— Ты пойдешь походом на Понт? — удивился Морсим.

— Нет! — рассмеялся Сулла. — Я иду походом на Тиграна.

— На Тиграна? В Армению?!

— Именно.

— Но зачем, Луций Корнелий?

Две пары изумленных глаз были устремлены на Суллу. Ни сын, ни советник не могли понять этого решения.

— Просто я никогда не бывал на берегах Евфрата, — легкомысленно ответил Сулла-старший.

Такого ответа ни один из его собеседников не ожидал. Морсим ушел, озадаченно скребя голову, а Сулла-младший, хорошо знавший отца, хитро заулыбался.

* * *

Конечно, у Суллы были свои далеко идущие планы. Волнений в Каппадокии в ближайшие несколько лет ожидать не приходилось. Митридат будет отсиживаться и собирать силы в Понте — хотя его и не мешает еще припугнуть. К тому же Сулла так и не выиграл никакого сражения и видов на обогащение в Каппадокии тоже не имел. Если в Эзебии Мазаке когда-то и имелись какие-либо богатства, они давно перекочевали к Митридату. В этом Сулла не сомневался.

Ему было строго приказано изгнать Митридата и Тиграна из Каппадокии, посадить на трон Ариобарзана и не вести военных действий за пределами Киликии. Как претор он обязан был подчиняться приказам метрополии. Однако… никаких поползновений со стороны Тиграна не было заметно. Он не присоединился в этом походе к Митридату. Это означало, по мнению Суллы, что Тигран, непокоренный, укрылся от римлян за стенами своих гор и знать ничего не желал о Риме.