Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

До сих пор Сулла редко встречался с этим молодым человеком; выбранный военным трибуном в декабре прошлого года, Лукулл прибыл в Капую и успел принять под командование свой легион за несколько дней до того, как они выступили к Помпеям. И хотя он изменился чрезвычайно — из юноши превратился в прекрасный образец мужчины, Сулла узнал его.

— Ты и твой брат Варрон Лукулл обвиняли Сервилия Авгура на Форуме десять лет назад, правильно ли я запомнил? — спросил он.

— Да, Луций Корнелий. Авгур был ответствен за позор и смерть нашего отца и потерю нашего семейного состояния. Но он заплатил за это, — сказал Лукулл. Его простое удлиненное лицо просветлело, углы улыбчивого рта приподнялись.

— Война с сицилийскими рабами. Сервилий Авгур занял место твоего отца, став наместником Сицилии. А потом обвинил его.

— Да, это так.

Сулла поднялся и пожал руку Луция Лициния Лукулла.

— Хорошо, Луций Лициний, я должен поблагодарить тебя. С венком из трав — это была твоя идея?

— О нет, Луций Корнелий. Это заслуга центурионов! Они сообщили мне, что венец из трав дается армейскими профессионалами, а не выборными магистратами армии. Центурионы взяли меня с собой, потому что один из выборных магистратов должен быть при этом свидетелем. — Лукулл улыбнулся, затем рассмеялся: — К тому же я подозревал, что обращение к командующему формально также не входит в их служебные обязанности! Так что эту часть работы я взял на себя.

* * *

Два дня спустя армия Суллы вернулась в свой лагерь возле Помпей. Все настолько устали, что их не привлекла даже еда, и в течение двадцати четырех часов в лагере царила тишина — солдаты и их командиры спали, как убитые, которых они сожгли возле стен Нолы, оскорбив этим обоняние изголодавшихся по мясу горожан.

Венец из трав теперь находился в деревянном ящике, изготовленном слугами Суллы. Если бы у Суллы было время, венец был бы надет на его восковое изображение, которое он теперь имел право заказать. Луций Корнелий получил отличие, достаточное, чтобы присоединить свое изображение к imagines своих предков — даже несмотря на то, что он пока еще не стал консулом. И его статуя могла быть помещена на Форуме с венком из трав на голове — в память о величайшем герое войны с италиками. Все это казалось нереальным. И тем не менее здесь, в этом ящике, находился вполне материальный венец — свидетельство данной реальности.

Отдохнув и подкрепившись, армия вышла на парад для вручения боевых наград. Сулла надел на голову свой венец из трав и был встречен долгими оглушительными возгласами. Организация церемонии была возложена на Лукулла. Точно так же Марий однажды возложил подобную задачу на Квинта Сертория.

Сулле пришла в голову мысль, которая, по-видимому, не посещала Мария за все те годы в Нумидии и в Галлии. Море лиц в парадном строю, в парадном убранстве — море людей, принадлежащих ему, Луцию Корнелию Сулле. «Это — мои легионы! Они принадлежат мне, прежде всего мне, а уж потом — Риму. Это я собрал их, я повел их, я дал им величайшую победу этой войны — и я должен буду дать им пособие при их отставке. Когда они вручили мне венец из трав, то подарили мне нечто более значительное — они отдали мне себя. Если бы я захотел, то мог бы повести их куда угодно. Я мог бы повести их против Рима». Абсурдная мысль, но она родилась в сознании Суллы в тот самый момент, когда он стоял на трибуне. И она свернулась в его подсознании и затаилась.

Помпеи сдались на следующий день после того, как их жители получили возможность наблюдать со стен церемонию награждения Суллы. Его глашатаи прокричали им новости о поражении Луция Клуэнция у Нолы, и молва подтвердила это. По-прежнему безжалостно забрасываемые зажигательными снарядами с речных судов, Помпеи сильно пострадали. Казалось, каждое дуновение ветра доносит вести о том, что господство италиков рушится, что поражение их неизбежно.