Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

Таким образом, четыре народных трибуна внезапно появились в Пренесте, Тибуре, Реате, Корфиний, Венафре, Интерамнии и Соре. И везде они взывали к чувству справедливости. Они не ошиблись в своих ожиданиях. Истощенные войной италики жертвовали на эту новую кампанию последние деньги. Силы мятежников медленно росли, и кольцо вокруг Рима сжималось.

Сам Цинна, не встретив никаких препятствий, склонил к нарушению присяги легион Аппия Клавдия Пульхра, расположенный в окрестностях Нолы. Суровый и надменный Аппий Клавдий, который все еще втайне от всех глубоко переживал смерть своей жены и судьбу сына, послушно расстался с командованием, даже не попытавшись привлечь солдат на свою сторону. Он просто сел на коня и отправился к Метеллу Пию в Эзернию.

То, что Цинна поступил правильно, взяв с собой Квинта Сертория, он понял, когда достиг Нолы. Прирожденный военный, Серторий имел завидную репутацию среди рядовых солдат, которая сохранялась на протяжении почти двадцати лет; он получил венец из трав в Испании и дюжину венков менее престижных — в кампании против нумидийцев и германцев; он был близким родственником Гая Мария, и этот самый легион он лично набирал в Италийской Галлии три года назад. Люди хорошо знали и любили Квинта Сертория. И совсем не любили Аппия Клавдия.

Цинна, Серторий, Марк Марий Гратидиан и упомянутый легион отправились в Рим. Открылись ворота Нолы, и множество тяжело вооруженных самнитов последовали за ними по Попиллиевой дороге, но не для того, чтобы атаковать, а для того, чтобы присоединиться к мятежникам. Когда они достигли пересечения с Аппиевой дорогой на Капую, уже каждый новоиспеченный рекрут, каждый гладиатор и каждый хорошо обученный центурион был строго распределен по легионам и держался своего серебряного орла. Теперь армия Цинны насчитывала двадцать тысяч человек. А между Капуей и небольшим городком Лабик, расположенным на Латинской дороге, к Цинне и Серторию присоединились остальные четыре народных трибуна, которые уже побывали везде, где могли, и привели с собой еще десять тысяч человек.

Стоял октябрь, и Рим уже находился совсем рядом. Агенты Цинны сообщали ему, что в городе паника, что Октавий написал Помпею Страбону, умоляя того прибыть и стать на его сторону; и — что самое удивительное — не кто иной, как сам Гай Марий высадился на побережье Этрурии в местечке Теламон, примыкающем к его собственным огромным поместьям. Последняя новость привела Цинну в восторг, особенно когда информаторы дополнили ее известием о том, что жители Этрурии и Умбрии вливаются в ряды сторонников Мария, который двигается по Аврелиевой дороге по направлению к Риму.

— Прекрасные новости! — сказал Цинна Квинту Серторию. — Теперь, когда Гай Марий вернулся в Италию, все будет сделано за считанные дни. Поскольку ты знаешь его лучше, чем мы, найди его и расскажи о нашем расположении. Попытайся также выяснить его собственные планы. Собирается ли он брать Остию, или же он обойдет ее и направится прямо на Рим? Постарайся уверить его в том, что если бы я мог, то соединил бы наши армии на ватиканской стороне реки. Я не собираюсь пересекать с войсками священную границу города и подражать в этом Луцию Сулле. Найди его, Квинт Серторий, и передай, как я рад, что он снова в Италии! — Цинна подумал и добавил: — Скажи также, что каждый запасной комплект доспехов, который у меня появится, я передам ему.

Серторий нашел Мария возле небольшого местечка Фрегены, в нескольких стадиях севернее Остии; и если туда он доехал весьма быстро, то назад помчался с бешеной скоростью. Квинт Серторий ворвался в маленький дом, который Цинна отвел под свой временный командный пункт, и затараторил прежде, чем удивленный Цинна открыл рот для приветствия.