Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена (сборник) - Сибери Куинн (2017)

В годовщину смерти священник Бруссаков совершал богослужение в часовне и увидел зелено-золотую змею, толще, чем монашеский пояс и не длиннее человеческого предплечья, вползшую в часовню и напавшую на святого отца с такой яростью, что ему стоило немало сил защититься.

Прошел еще год, и слуга, наполняющий маслом лампаду в часовне, узрел подобную змею, но теперь выросшую с человеческую руку; она также напала на слугу и едва не убила его.

Из года в год записи продолжаются. Часто в Бруссаке замечали змею, с каждым последующим разом казавшуюся больше, чем прежде.

Также, была цепь странных историй: о местных женщинах, блуждавших в лесах Бруссака и показавших странные синяки на теле, а потом умерших вследствие необъяснимых причин. Все до одной, mon ami, погибли.

Одна из них была членом семьи де Бруссаков, отдаленной родственницей самого господина Раймона; она собиралась постричься в монахини. Однажды во время молитвы в часовне глубокий сон объял ее, и после этого, в течение многих дней она была рассеянной и утратила интерес ко всему, даже ее религиозный пыл угас. Всем, кто наблюдал за нею, она казалась святой; она часто ходила по ночам в часовню. Однажды утром она там и была найдена мертвой: но на ее застывшем лице не было гримасы предсмертной агонии, а лишь злая улыбка брошенной женщины. Она осталась с ней и после смерти.

Все это я прочел к моменту сообщения егеря об огромной змее в саду, и запомнил, так как легенда могла оказаться реальностью – надо было только проверить факты.

Вспомните, как мы рассыпали по полу часовни муку, как потом на следующий день читали следы!

Я вспомнил также о бедной мадам Биддл, что сошла с ума в château Broussac, однажды случайно забрела в часовню, и теперь непрерывно кричит об огромной змее, целующей ее. Доктор, сопровождавший ее в лечебницу, рассказал мне о спиральном синяке вокруг руки леди.

Pardieu! Я решил, что проверю эти легенды еще немного, искал и искал, пока не нашел могилу этого злого господина Раймона. Она была точь-в-точь как описал летописец; чтобы доказать это, я взял вас с собой и заставил прочитать надпись на надгробной плите. Morbleu! Все еще сомневаясь, я изготовил заграждение с острыми гвоздями, что могли поцарапать живот любой змеи – если это была действительно змея, – словом, тому, кто попытается сползти по нему. Voilà, следующее было лучше. Тогда я узнал наверняка, что девушка находилась под влиянием змеи господина Раймона, как когда-то та монахиня, встретившая в давние дни трагическую смерть.

Я тоже чему-то учусь. Эта демоническая змея, этот пережиток проклятого Раймона де Бруссака, походила на естественную змею. Материальные железные гвозди не впустили бы его домой, его злоба долго ходила под проклятием. Если правдой было то, что единственное оружие могло убить это тело, и единственный весьма храбрый человек мог бороться с ним… «Cordieu, я – тот человек!» – сказал Жюль де Гранден Жюлю де Грандену.

Но тем временем – что я вижу? Hélas! Этот злодей имеет теперь большое влияние на бедную мадемуазель Адриенну и может заставить ее, согласно злому проклятию, встать с кровати ночью и идти босиком в сад, чтобы оторвать заграждение, что я установил для ее защиты.

Nom d’un coq! Я возмущен, я разъярен. Я решаю, что этот дьявольский змей жил уже слишком долго; я сделаю то, что предписала госпожа аббатиса и разрежу его грязное тело на столько частей, сколько недель в году!

Morbleu! Я отправляюсь в Руан и получаю этот святой меч; я возвращаюсь, думая, что я поймаю змею, ждущую в часовне для свидания – потому что я запретил мадемуазель выходить. Но ее глупая мать нарушила все мои планы, и я должен был бороться со змеей почти в тишине – я не мог кричать и проклясть ее, как положено, иначе я разбудил бы девушку и она сошла бы с ума, как мадам Биддл.