Туз в трудном положении - Джордж Р. Р. Мартин (1989)

Он одернул пиджак, поправил галстук. Он мысленно выстраивал слова, уже хорошо зная, что именно скажет. Прошу вас. Прошу вас, сохраняйте спокойствие. Вот что бывает, когда зависти и ненависти позволяют разрастись. Вот первые плоды, которые мы пожинаем, посеяв предубеждения и невежество. Вот тот мрачный пир, который нас ждет всякий раз, когда мы отвернемся от страданий.

Слова, которые спасут президентство от крушения. Мужественный Хартманн, хладнокровный Хартманн, сострадательный Хартманн. Хартманн в глазах нации: успокаивающий умелый лидер в центре кризиса.

Грег шагнул к микрофонам. Он посмотрел в толпу и поднял руки.

Левой рукой Тахион обнимал Джека за шею. Правая была прижата к его груди. Кровь окрашивала бинты у ампутированного конца. Боль от сломанных ребер и руки была настолько сильной, что он не мог поднять голову от плеча Джека. Мощный туз держал его на руках.

Джек вернулся на свое место в делегации от Калифорнии. В зале пахло как на бойне: кондиционерам не удавалось устранить тошнотворно сладкую вонь крови. Острый запах пороха все еще висел в воздухе, как и вонь от дерьма из расслабившихся сфинктеров убитых. Казалось, весь съезд находится в шоке.

Джеймс Спектор мертв.

Горбатый убийца мертв. Однако Хартманн остался.

Тахион кусал нижнюю губу.

Кандидат вырвался от цепляющихся за него агентов Секретной службы. Высоко поднятая голова, расправленные плечи и руки, вскинутые в благословляющем жесте, жесте, призывающем к спокойствию и умиротворению.

Он шагнул к микрофону.

И в это мгновение Тахион понял, что ему надо сделать. Грег заговорил, выискивая взглядом оставшихся на местах людей и обращаясь к ним.

– Прошу вас, – произнес он спокойным властным голосом.

И тут…

…Тахион забрался ему в голову. Мощное, упрямое присутствие инопланетянина скрутило слабо сопротивляющуюся личность Грега и, оттолкнув на задний план, вышло вперед, несмотря на отчаянное и безрезультатное сопротивление Грега.

– Прошу вас, успокойтесь… Эй, заткните хлебала и слушайте меня! – выкрикнул его голос без участия его воли, гулко разносясь по залу. Он увидел себя на одном из больших мониторов, установленных высоко над залом: оказалось, что он улыбается – улыбается той маслянистой, отработанной специально для предвыборной кампании улыбкой, словно ничего не случилось. – Ой, я, кажется, немного перегнул палку?

Он с ужасом понял, что хихикает, словно нашкодивший мальчишка. Грег попытался подавить смех, но Тахион был слишком силен. Словно кукла чревовещателя, он произносил чужие слова.

– Но вы ведь заткнулись, правда? Так-то лучше. Эй, я спокоен. Давайте все успокоимся. Я в кризисной ситуации не паникую, это не по мне. Нет уж. Ваш будущий президент не паникует. Не-а.

В зале давка на выходе прекратилась. Делегаты потрясенно взирали на него. Его непринужденные веселые слова казались более пугающими и отвратительными, чем любая истерика. На фоне рыданий и стонов он услышал, как Конни Чанг из VIP-ложи кричит в микрофон:

– Камеры на Хартманна! Немедленно!

В душе Грег продолжал безрезультатные попытки разорвать путы, которыми Тахион связал его волю. «Так вот каково быть марионеткой! – подумал он. – Отпусти меня!»

Однако вырваться было невозможно. Тахион держал все ниточки, а ведь он и сам был опытным кукловодом!

Грег рассмеялся, окинул взглядом трупы, покачал головой и снова повернулся к толпе. Он вытянул руку прямо перед собой, повернув ладонь вниз и расставив пальцы.

– Смотрите! – сказал он. – Даже не дрожат. Спокоен, как чертов удав. Вот вам и все сомнения насчет семьдесят шестого. Может, в конечном итоге все к лучшему: те старые дела можно будет забыть.

Джон Вертен и Девон подошли, чтобы оттащить его от микрофонов, и он беспомощно смотрел, как машет руками, отталкивая их и отчаянно хватаясь за микрофоны.