Бразилья - Йен Макдональд (2015)

Вперед, вперед и вперед. Когда душа Квинна воспаряла вверх в физическом мире, то зачастую ее отбрасывало обратно. Воспоминания путались с реальностью. Льюис стоял на колене не в средней части пироги, а у леерного заграждения португальской караки[175], пробиваясь к Испанской Арке в ирландском Голуэе под весенним небом быстрых серобрюхих облаков, готовых пролиться ливневым дождем. Пятнадцать лет, его первое возвращение с самого детства. Он думал, что вряд ли помнит родной язык, но, когда капитан Сибни проводил его со склада к портовым купцам в таверне, и те приветствовали парня, словно родственника, с которым их разделило море, Квинн обнаружил, что грамматика и идиомы, слова и брань встали на место, словно бревна в кладке. Сын Шеймуса Квинна вымахал рослым парнем, здорово было увидеть, как один из семейства вернулся к своему народу и на свою землю. Снова воспоминание: большой зал на верхнем этаже дома в Порту, и Педернейраш, учитель, ведет его за руку из классной комнаты в это огромное залитое светом помещение, но кажущееся ниже из-за всех аллегорий богатства и власти купцов и мореплавателей Порту. Он смотрит через украшенное колоннами окно на шумную улицу, Педернейраш открывает длинный узкий футляр, обтянутый акульей кожей. Внутри лежат на грубом сукне мечи.

– Иди, потрогай один из них, почувствуй, восхитись.

Ладонь Квинна опускается на эфес, и руку обжигает трепет, в животе пожар, та твердость и давление, которые теперь ему кажутся сексуальными, и это ощущение двадцатилетней давности до сих пор волнует его физически, даже когда он молится, преклонив колени.

– Я вижу, вас не нужно подбадривать, сеньор Луис, – говорит Педернейраш, глядя на не по годам развитое достоинство, скрытое бриджами. – А теперь к бою!

И снова в его руке яркий металл, сплющенное серебро приземистой пивной кружки, помятое из-за ударов по черепу. «Хозяин велел мне больше вас не обслуживать». Его тело до сих пор помнит ту глубокую, восторженную радость. Квинн вернулся к своим духовным упражнениям, чтобы стереть воспоминания о грехе. Подготовительная молитва: попросить Христа великодушно направить все намерения и действия к его вящей славе. Первый пункт: грех ангелов. Были они наги и целомудренны, обитали в раю щедрости и милосердия, но в лесах и средь больших рек Враг рода человеческого развратил их. Они употребляли человеческую плоть, они радовались мясу своих противников, и потому мы заклеймили их как язычников, животных, без души и духа, годных только в рабство. Но тем самым заклеймили сами себя. Второй пункт: грех первого Адама. Воспоминания Квинна развернулись от покореженного металла в его кулаке к размозженному черепу на полу. Он снова слышал животные завывания друзей, которые подбадривали его сквозь пламя похоти и пьянства. Третий пункт: грех души, осужденной за смертельный порок. Отец Диегу Гонсалвеш, что вы о нем знаете? Мануэл, проводник, прилежный служка, не осмеливался и слова сказать против Церкви, но сутулые плечи и склоненная голова, словно бы он съежился перед ширью Риу-Негру, поведали Льюису о старом страхе. Земба, освобожденный раб, получив вольную в Белене, пробирался вверх по реке, где, по слухам, на огромной территории за Сан-Жозе-Тарумаш раскинулось настоящее эльдорадо, земля будущего, где можно забыть о своем прошлом. «Город Бога, – сказал он. – Там построено Царствие Небесное».