Хаос на пороге (сборник) - Антология (2014)

Джон кладет на конфорки оба конверта, не давая себе времени передумать. Это – не выбор. Это отказ от выбора. Слишком много он видел папок с назначениями, слишком много билетов на рейс, где на другом конце – смерть. Такого назначения он принять не может. Обмануть смерть или бежать к женщине, с которой однажды вместе обманывал. Ни то, ни другое ему не подходит.

Бумага коробится, пластик горит, дым наполняет гараж, обжигает легкие. Джон делает вдох и задерживает дыхание. Чувствует внутри себя микроскопических тварей, ждущих завтрашнего дня. Чувствует, как убывает мир. Оранжевые язычки растут, а Джон продолжает рыться в снаряжении, отыскивает вещи и репетирует, как будет лгать Барбаре.

В коттедже он был лишь однажды, восемь лет назад. Или уже девять? Его приятель с работы купил себе этот домик у озера, чтоб там запрятаться после окончания службы. В последний раз, когда Джон разговаривал с Карлосом, тот пожаловался, что берег озера очень уж густо застраивают. Однако, стоя на задней веранде, Джон видит все тот же кусочек рая, запомнившийся ему почти десяток лет назад.

К лодочной стоянке ведет дорожка. В воде мокнет канат, к которому привязана небольшая рыбацкая лодка. Дорожку обрамляют заросли цветов, закрытых изгородью от оленей. В тот раз Джон проснулся утром, – а на него таращатся несколько олених.

Да, рыбы и оленины будет вдоволь. Всё теперь расплодится. Джон вспоминает рынок в последнем маленьком городке. Кроме них некому рыться среди консервных банок. Унылая и странная потечет жизнь. Даже думать не хочется, что будет с Эмили, когда не станет его и Барбары. Успеет еще, подумает.

Хлопает дверь-сетка – это Эмили возвращается, помогает разгружать «лексус». Интересно, сколько еще вот таких, вышедших из игры, решив засесть по домам, строят планы тихой жизни? Он смотрит на озеро, чья зеркальная поверхность местами рябит под ветерком. Нужно было взять с собой кого-нибудь из коллег.

Джон глубоко вздыхает и принимается тоже разгружать машину, а тем временем легкое жужжание в вышине перерастает в грохот. Источника не видно. Похоже на грозу, но в небе – ни облачка. Громыхание усиливается, и вот над верхушками деревьев мелькает серебристым брюхом пассажирский лайнер и проносится через озеро. Высота – не более тысячи футов. Двигатель не работает. Самолет исчезает за деревьями на другом берегу.

Громкий треск и мощный удар. Джон ждет взрыва и столба пламени, но… в баках самолета, конечно же, ни капли. Видимо, летел на север из Далласа и пролетел весь Канзас. Тысячи самолетов сейчас несутся к земле, автопилоты тщетно пытаются удержать высоту, умолкают двигатели.

Деревянный настил скрипнул, – к Джону подбегает Барбара.

– Что?..

Он берет ее за руку и смотрит туда, на стайки вспугнутых птиц. Как непривычно: крушение не будут расследовать, погибших так и не опознают, и никто их даже не увидит. Разве что он сам когда-нибудь забредет туда из любопытства, а может, в погоне за ланью или кроликом и наткнется на обломки фюзеляжа. Джон представляет долгую жизнь, полную тишины и невысказанных страхов. Все же лучше, чем похоронить себя, как остальные, думает он. Лучше, чем сидеть в бункере под Атлантой с этой синей книжкой. Лучше, чем бежать к Трейси в Колорадо и объяснять потом Барбаре, что произошло в Милане.

Настил поскрипывает под быстрыми ножками. Хлопает сетчатая дверь. Падают на пол вещи. Но больше настил не скрипит. Джон смотрит на птиц, мельтешащих в чистом голубом небе. У него чешется в носу, и он проводит по нему рукой. Сбоку приваливается Барбара, и Джон ее обнимает. У них, живых и свободных, остался этот миг, чтобы прожить его вместе. На руке у Джона алеют пятна крови.

Энни Беллет

[14]