Феномен полиглотов - Майкл Эрард (2012)

Я получил убедительные доказательства того, что Эмиль Кребс имел необычный мозг. Однако этот факт вызвал еще больше вопросов. Был ли его мозг столь уникальным еще до того, как он занялся изучением языков? Имеет ли мозг других гиперполиглотов такие же отличительные признаки? Масштабное исследование структурных и функциональных особенностей головного мозга гиперполиглотов пока только планируется – на момент написания данной книги проект Циллеса и Амунц еще только начинает воплощаться в жизнь. Насмешка Франко Пасти все еще отдается эхом в моей голове. Возможно, я действительно позитивист, но уж точно не детерминист. Может ли кто-то объяснить, почему человек, обладающий мозгом гиперполиглота, вовсе не обязательно становится гиперполиглотом? Это приводит нас к следующему вопросу: носят ли факты появления людей, увлеченных языками и обладающих исключительно мощной памятью, как нельзя более приспособленной для усвоения вербального материала, достойный изучения системный характер, или они являют собой никак не связанные единичные случаи? Существуют ли более распространенные феномены, которые достойны пристального изучения? Если да, то что это за феномены?

В процессе написания данной книги я перечитал вступительный раздел к книге «Мозг уникума» Лорейн Облер. Она предполагает, что талант не может быть просто результатом генетической предрасположенности, поскольку вид деятельности, в котором человек может проявить свой талант, определяется культурой. Талант компьютерного программиста не мог проявиться до появления самих компьютеров. Конечно, уникальные способности могли существовать в человеке и в докомпьютерную эпоху. Они находились бы в глубокой спячке в ожидании того момента, когда культурная эволюция предоставила бы им возможность проявить себя во всем блеске. Кто знает, сколько еще спящих до времени дарований таит в себе мозг человека? Сверхспособность к изучению языков представляется мне одним из таких талантов, поскольку свою настоящую ценность он обретает лишь в условиях глобализации, когда материалы для изучения языков становятся более доступными, путешествия – более дешевыми, а информационные и политические границы – фактически прозрачными.

История культуры в некотором смысле представляет собой процесс раскрытия одних и захоронения других талантов, вне зависимости от того, о каких конкретно способностях идет речь. Что было бы, если бы существовали некие нейронные кланы – группы лиц, чей мозг был бы идеально приспособлен для конкретного вида деятельности, которые видели бы свою миссию в осуществлении этой деятельности и культивировали бы развитие личности в направлении, соответствующем этой деятельности? Они могли бы существовать параллельно с нашей цивилизацией, оставаясь вне ее, но их умственные способности неизбежно проявляли бы себя в соответствии с социальными и культурными потребностями времени.

Пока я перечитывал слова Облер, меня осенило. Гиперполиглоты не принадлежат ни стране, в которой живут, ни организации, в которой работают. Они находятся даже вне границ своего круга общения. Выходит, что гиперполиглоты как раз и являются представителями того самого нейронного клана.

Глава шестнадцатая

Если вы когда-либо проходили тест на профпригодность – чтобы убедиться, насколько вам подходит работа врача, учителя или сантехника, – значит, вы уже знакомы с основами концепции нейронного клана. Вы также сталкивались с этим, если знакомились с научными трудами, в которых делались попытки сопоставить психологические различия людей: тесты на измерение IQ, теория «множественного интеллекта»[72], определение когнитивного стиля. Проводимые психологами исследования не только показали, что сильные и слабые результаты варьируются в зависимости от человеческой популяции, но и позволили сделать вывод, что развитие человеческой нервной системы может осуществляться в разных направлениях.