Феномен полиглотов - Майкл Эрард (2012)

Учитывая объем их языкового репертуара, неудивительно, что эти сверхполиглоты не ограничились изучением только основных языков мира. Большую часть их коллекций составляли европейские языки (представляющие романское, германское, славянское, финно-угорское, кельтское и греческое семейства), большинство из этих языков являются государственными (за исключением македонского, латгальского, валлийского, баварского, каталанского, языка оккитан и таких древних языков, как, например, старый верхненемецкий). Тем не менее были представлены и неевропейские языки: арабский (в нескольких региональных диалектах), хауса, игбо, африкаанс, фарси, хинди/урду, казахский, киньяруанда, гавайский, японский, китайский, кантонский, монгольский, вьетнамский, малайский/индонезийский, корейский, южноминьский, ву, тайский, хинди, маратхи, гуджарати, санскрит, инну-аймун и кри. Кроме фарси, японского, китайского, кантонского, корейского, тайского и хинди все остальные языки были упомянуты лишь единожды. Из языков коренных народов Америки были названы только два – инну-аймун и кри.

Кроме прочего, я спрашивал у этих семнадцати сверхполиглотов, в каком порядке они осваивали языки. Можно предположить, что пополнение языковой коллекции происходит, в первую очередь за счет языков, относящихся к одному семейству, но, согласно результатам проведенного мной анализа, это не совсем так. Изучая языки один за другим, люди часто переходят от одного семейства к другому (например, после английского к арабскому) вместо того, чтобы поочередно осваивать родственные языки (например, английский – немецкий – голландский). В четверти случаев они затем возвращались к изучению новых языков из тех семейств, которые уже были им знакомы. Еще одна интересная деталь: азиатские, негосударственные и языки малочисленных народов изучались полиглотами позже других.

Каждый из сверхполиглотов утверждал, что изучение языков дается ему или ей легче, чем другим людям. Я поинтересовался, почему. Шестьдесят два процента ответили, что это связано с врожденным талантом, 69 процентов упомянули о наличии у них более высокой мотивации и 88 процентов указали на любовь к языкам. В некоторых других исследованиях мотивация рассматривается как черта личности, которая может как присутствовать, так и отсутствовать. Вместе с тем теория нейронного клана, заимствованная из сделанного Эллен Виннер описания одаренных детей, предполагает, что люди рождаются со способностью быть мотивированными к изучению иностранных языков. Но дальнейшее развитие этой способности зависит от конкретных жизненных обстоятельств.

В подъезде дома Грега Кокса в Бремене, Германия, я увидел табличку с выдержкой из книги рекордов Гиннесса: «Грег М. Кокс, Орегон, США, величайший из ныне живущих лингвистов, умеющий читать, писать и говорить на 64 языках, 11 различных диалектах. На 14 языках говорит свободно». Когда-то эта табличка висела в квартире, но жена Кокса, Сабина, перенесла ее на лестничную площадку, поскольку все ее клиенты (она косметолог) постоянно заводили разговор о ее муже. «Мне совсем не хочется рассказывать каждому клиенту одну и ту же историю о том, кто мой муж и чем он занимается, – сказала Сабина. – Я, конечно, горжусь им, но…» Здесь она сделала многозначительную паузу.

Мы втроем слушали ее в то время, пока сам Кокс, маленький лысый человек, рылся в бумагах на своем столе. «В общем, я устала от всего этого и поэтому решила повесить табличку в другом месте, – продолжила она. – Иногда, когда я захожу в магазин, мне говорят: “Вы ведь жена Кокса?”, и я отвечаю: “Да”».

– Они считают, что вы тоже говорите на многих языках? – спросил я.

– Думаю, да, – ответила она. – Но я отвечаю, что говорю только на двух. А затем добавляю: это неважно, потому что на скольких бы языках я ни говорила, мой муж все равно меня не понимает.