Те, кто пытается выразить неодобрение{101} деревенскому ханже, не найдут основания; те, кто пытается критиковать его, не найдут недостатков. Он следует всем распространенным течениям и живет в соответствии с подлыми временами. Живя так, он выглядит почтительным и порядочным; поступая так, он кажется честным и добродетельным. Многие всегда довольны им, и сам он доволен собой, но все же с ним нельзя обсудить Путь совершенномудрых правителей древности. Поэтому его называют “вором дэ”. Конфуций говорил: “Я отвергаю все, что не является тем, чем кажется. Я отвергаю сорняки, опасаясь, что их могут спутать с культурными растениями. Я отвергаю лесть, опасаясь, что ее могут спутать с истиной. Я отвергаю хитроумные речи, опасаясь, что их могут перепутать с порядочностью. Я отвергаю напевы Чжэн, опасаясь, что их могут спутать с настоящей музыкой… Я отвергаю деревенского ханжу, опасаясь, что его могут спутать с тем, кто действительно обладает дэ”.

Служа ложной моделью добродетели для простых людей, деревенский ханжа оказывается лжепророком, который не просто останавливает развитие истинных достоинств в самом себе, но и сбивает с истинного пути других. За это Конфуций ненавидит его.

Очевидно, Конфуций считал большинство современников, считающих себя учеными и благородными мужами, – ханжами, механически исполняющими ритуалы и бездумно заучивающими тексты. Однажды ученик спросил его о сыновней почтительности. Учитель ответил: “Ныне сыновняя почтительность сводится лишь к содержанию родителей. Но ведь содержат и животных. В чем будет тут отличие, если не проявлять самой почтительности?” Чтобы быть почтительным сыном, определенно необходимо совершать некие действия. Нужно регулярно навещать родителей и заботиться об их удобстве, правильном питании и добром здравии. Но этого недостаточно. Искренняя сыновняя забота подразумевает совершение всех этих действий с правильным настроем, с любовью и уважением, и простое повторение всех необходимых поступков в течение долгого времени не сможет внушить этих чувств.

К чему это приводит? Стратегия Конфуция кажется предписанием просто продолжать пытаться: стараться уделять внимание и видеть смысл – и тогда со временем придет любовь. Сюнь-цзы говорит об этом еще откровеннее: ему не нужен изначальный энтузиазм. Просто двигайся вперед, говорит он, и любовь к ученью родится сама. Все так. Опасность в том, что эта стратегия приведет в мир, полный ханжей, притворяющихся верным общественным ценностям, но преследующих личную выгоду. Современным аналогом можно назвать свидание, на котором каждый притворяется тем, кем не является, ценящим вещи, которые на самом деле не ценит, где единственная форма взаимодействия – фарс: пустые люди с поддельными интересами и эмоциями играют по чужому сценарию с единственной искренней мотивацией – самоудовлетворением. Выглядит удручающе?

Теперь вы понимаете, что двигало теми, кто, услышав Конфуция, белел от страха и удирал прочь. Конфуцианскую стратегию достижения у-вэй следовало подробно изложить не только потому, что она была самой распространенной, но и потому, что с ней полемизировали все остальные философы древнего Китая. Это основная стратегия, с которой должны начинать все, кто озабочен естественностью, так как (вопреки заявлениям некоторых даосов) мы не рыбы и не птицы. Люди в первую очередь – это обладающие культурой животные, а значит, любой вариант у-вэй требует обучения и усилий. К тому же конфуцианский подход не лишен противоречий, и никто не указывал на них охотнее, чем Лао-цзы, представитель древнекитайской контркультуры.

Глава 4

Перестань стараться: о приятии безыскусного