Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Стали крепче и связывающие их религиозные узы. Если королева с детства хранила нерушимую верность Англиканской церкви, то Филипп шел долгим путем от греческого православия родителей через лоно англиканства к исследованию богословских и межрелигиозных проблем. “Он больше, чем королева, склонен к метаниям и больше упирает на интеллектуальную сторону, – говорит Джордж Кэри. – Он в поиске, он наводит мосты между разными религиями. У него на это больше времени, и королева ему не препятствует” (29).

Тем не менее Елизавету II и Филиппа, по свидетельству их кузины Памелы Хикс, “ни в коем случае нельзя вообразить этакими милыми голубками. Характер у обоих отнюдь не голубиный” (30). Одним из камней преткновения выступает пресса. “Я не читаю таблоиды! – презрительно фыркнул Филипп в ответ на вопрос “великого инквизитора” BBC в 2006 году. – Просматриваю максимум один. Одного достаточно. Терпеть их не могу. Но королева читает любую бумажонку, которая попадается ей на глаза!” (31)

После очередного, ставшего последней каплей падения (32) Филиппа на соревнованиях конных упряжек Елизавета II настояла, чтобы он отошел от участия, хотя это не помешало ему править упряжками на досуге. По другим вопросам королева старалась не спорить. Когда понадобилось перекрасить гардеробную мужа в Сандрингеме, “по настоянию ее величества нам пришлось подбирать колер под цвет старых грязных стен, чтобы герцог не заметил, – раскрывает тайну Тони Парнелл, смотритель, более трех десятилетий отвечавший за ремонт здания. – По-моему, удалось” (33).

Елизавета II предоставила Филиппу простор для экспериментов в управлении резиденциями. В результате в Сандрингеме создали трюфельную ферму, разводили французских куропаток (которых герцог назвал “редкостными тупицами” (34) и выращивали фрукты для производства яблочного сока и черносмородинового ликера. Филипп отвечал и за частную коллекцию живописи, покупая на выставках в Эдинбурге и развешивая в личных покоях полотна многообещающих молодых художников. Королева тем временем продолжала заниматься декором частных резиденций. “Она довольно скромна в выборе отделки и тканей, – говорит Тони Парнелл. – В качестве замены почти всегда ищется аналог” (35).

Филипп любил передвигаться по Лондону инкогнито на собственном черном такси-кебе, иногда сам садясь за руль. Однажды он приехал на нем на ужин к знакомым в скромную квартирку на окраине Белгравии, принадлежащую Джейн Вестморленд, вдове 15-го графа. “Он был в шоферской фуражке, а телохранитель сидел на заднем сиденье, – вспоминает Фролик Уэймот. – И он выписывал круг за кругом перед подъездом, показывая, как легко эта машина поворачивает” (36).

На публике Филипп по-прежнему мог заставить королеву понервничать своей несдержанностью в присутствии прессы. Депутат парламента от Лейбористской партии Крис Маллин вспоминает, как в 2003 году королева присутствовала на Конференции стран Содружества в Нигерии. Услышав произнесенную местным чиновником речь на открытии нового офиса Британского совета в Абудже, Филипп пробурчал: “Тарабарщина какая-то” (37). Потом он повернулся к группе женщин и спросил, не преподавателями ли они работают. Те ответили, что “вооружают народ знаниями”. “Вооружаете знаниями? – прогремел Филипп – Разве так говорят по-английски?” Как пишет Маллин в своем дневнике, “королева, почувствовав, что назревает скандал, повернулась и показала куда-то за балконную ограду со словами: “Смотри, какая керамика”. Герцог, не договорив, озадаченно шагнул к ней. Когда они ушли, я тоже подошел посмотреть. Никакой керамики не обнаружил”.