Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Елизавета II призналась Макмиллану, что этот компромисс для нее “как гора с плеч” (143). В своем официальном заявлении от 8 февраля она объявила, что “на королеву это долго давило, и решение выстраданное” (144). 19 февраля 1960 года она родила в Букингемском дворце своего второго сына, и радостную весть встретила собравшаяся у ограды ликующая толпа. Как любящая жена, Елизавета II назвала мальчика в честь отца Филиппа, которого тот потерял пятнадцать лет назад.

...

Макмиллана восхитил “решительный блеск ее прекрасных глаз”.

Елизавета II со своим третьим премьер-министром Гарольдом Макмилланом в Оксфордском университете. Ноябрь 1960 года. © Popperfoto/Getty Images

Глава седьмая Новые начинания

За два месяца до собственного тридцать четвертого дня рождения Елизавета II произвела на свет третьего ребенка. В отличие от первых лет брака, когда родились Чарльз и Анна, теперь у нее имелись королевские обязанности, посягающие на “декретный отпуск”. “Долг для нее был превыше всего, решительно всего, – вспоминал помощник личного секретаря сэр Эдвард Форд. – Вот начинаются роды, мы знаем, что какое-то время ее не увидим. Однако проходит какой-то мизерный срок, то ли сутки, то ли двое суток, и она как ни в чем не бывало просит прислать ей новые документы, если уже поступили” (1).

Эндрю Альберту Кристиану Эдварду, номеру второму в очереди на британский престол, едва исполнилась неделя от роду, когда все внимание перетянула на себя двадцатидевятилетняя принцесса Маргарет, объявив о помолвке со своим ровесником, знаменитым фотографом Энтони Армстронг-Джонсом. Сестра королевы, пережившая горькое разочарование после неудачного романа четырехлетней давности с Питером Таунсендом, стала заметной фигурой в лондонском бомонде. Ее прически менялись в зависимости от настроения, а роскошные изгибы облачались в откровенные наряды ярких цветов. (Нэнси Митфорд, ужаснувшись ее неаристократичным туфлям с открытым носком, назвала ее “Пигмейка-пальцы-наружу” (2).) Заядлая курильщица, Маргарет прославилась своими двадцатипятисантиметровыми мундштуками и любовью к виски “Феймос Граус”, которым частенько злоупотребляла.

Если королева вовлекала людей в беседу, то принцесса Маргарет атаковала их своим “манерным мурлыканьем” (3), как описал ее выговор директор музея Рой Стронг. Она гораздо строже относилась к формальностям, чем королева, отвергая даже друзей, если они невольно нарушали протокол словом или жестом. “Только попробуйте пропустить “королевское” в “вашем королевском высочестве”, она вас в клочки порвет, – свидетельствовал один из ее знакомых. – Высочеств полным-полно в арабских странах. А я – королевское высочество” (4). В фильме “Королева” с Хелен Миррен есть вполне правдоподобный момент, когда Елизавета II говорит: “Я не измеряю глубину реверансов, этим занимается сестра” (5).

С 1953 года принцесса Маргарет наслаждалась затянувшейся подростковой вольницей под материнским крылом в Кларенс-Хаусе, отсыпаясь по утрам после позднего возвращения с вечеринок (оборачивающегося неудобствами для других гостей, не смеющих уйти раньше августейшей особы). Смущая знакомых, Маргарет могла нагрубить матери, например раскритиковав угощение на устроенном ею ланче, или бесцеремонно переключить телевизор на другой канал. “Не волнуйся, – успокаивала королева-мать свою подругу Пруденс Пенн, обеспокоенную хамским поведением Маргарет. – Я к этому привыкла” (6).

Королева тоже прощала сестре ее выходки, даже когда Маргарет на полтора часа опоздала в Букингемский дворец на празднование десятой годовщины царствования. “Чувствовалось, что сестра совершенно не считается с королевой и не в самом лучшем свете представляет монархию, – высказалась Патриция Брейберн. – Королева предпочитала разбираться с ней наедине, помогая сестре необходимой поддержкой и, возможно, советом, который, скорее всего, пропадал зря” (7).