Миссия в Ташкент - Фредерик Маршман Бейли (2013)

Мы проехали несколько колодцев, у одного из которых мы остановились и попили чай из растопленного снега, и остро почувствовали нехватку еды. Мы видели несколько газелей и зайца, но не смогли подстрелить их. Попадалось также несколько песчаных куропаток. Снова опустился сильный туман. По своему компасу я мог видеть, что мы уклоняемся от маршрута, но наш проводник сказал нам, что все в порядке, и он знает, куда он нас ведет. Внезапно мы поехали по следам большой группы людей, и мне потребовалось минуту или две, чтобы понять, что мы сделали круг и снова едем по своим собственным следам! Теперь проводник признался, наконец, что мы заблудились, таким образом, мы, двигаясь по нашим следам, приехали к колодцу, где мы пили чай. Мы отъехали от него снова в шесть и на полпути снова заблудились, поэтому снова остановились. Была холодная, морозная ночь. Мы проехали в целом двадцать шесть миль, из которых шесть было потрачено на бесцельные блуждания. Это раздражало, учитывая опасность нахождения невдалеке большевиков, охранявших железную дорогу, и нехватку у нас еды.

На следующее утро мы выехали в восемь и проехали рядом с двумя колодцами, которые проезжали предыдущим днем. Через четырнадцать верст мы подъехали к группе из пяти колодцев, называющихся Кокчу, у подножья бросающегося в глаза холма. Мы не смогли набрать воды, так как колодец был слишком глубокий, поэтому, немного отдохнув, мы отправились в путь дальше и в шесть вечера мы подъехали к колодцу с хижиной около него под названием Гумбузли Теке, где мы нашли человека с одним верблюдом, достававшим воду из колодца, которой и напоили наших лошадей. Этот колодец был глубиной сто тридцать пять футов.[110] К этому времени у нас совсем закончились наши собственные продукты, и мы ели зерно, предназначенное для лошадей, которое мы прожаривали или варили. Человек у колодца сказал, что он из соседнего лагеря, и мы уговорили его дать нам немного еды. Мы послали с ним одного из наших проводников, чтобы он взял эти продукты. Мы ждали его возвращения в течение часа, но он не возвращался, поэтому мы пошли в темноте за ним, и через некоторое время увидели впереди огонь. В этой стране очень опасно неожиданно, врасплох подходить к людям в ночное время. Они склонны сначала начать стрелять, а уж потом смотреть и разбираться, что это было; поэтому мы стали им кричать. В ответ они стали кричать «Убирайтесь или мы будем стрелять». Потом наш проводник подошел к нам вместе с одним из тех людей, которой объяснил нам, что они были шайкой разбойников; это объясняло, почему они не остановились около колодца, а остановились лагерем в одной версте от него и послали одного человека к колодцу за водой.

Они боялись нас и, конечно, стали бы стрелять, если бы мы подошли еще ближе к ним. Бороться с ними было бесполезно, поэтому мы отошли немного назад, так, чтобы они не могли видеть нас в свете костра, а они пообещали прислать нам немного еды. Вскоре, как только мы немного отошли, они крикнули нам, что у них ничего нет для нас, и нам лучше убираться совсем. Все это было весьма утомительно и печально, так как мы были очень голодными. Зато у нас была отличная вода, которой у нас, возможно, и не было бы, если бы наткнулись на этих весьма мало приятных людей у колодца.

Мы возвратились на тропу, по которой мы двигались в течение часа и приехали к колодцу с хижиной под названием Крест. Здесь мы в темноте потеряли дорогу, так как вся земля была истоптана следами овец. Мы потратили час впустую на поиски тропы, а затем пошли и заночевали в хижине. Мы думали, что у нас совсем закончилась еда, но тут кто-то обнаружил немного муки. Мой слуга Хайдер, было, собрался испечь для нас чупатти, но госпожа Мандич стала настаивать на том, чтобы испечь что-то еще, что повлекло за собой поиски соды, которая у нее где-то была. Это продолжалось так долго, что я лег спать совсем без всякой еды. Голод сказывался на наших характерах. Я помню, что был весьма раздосадован на нее.