Миссия в Ташкент - Фредерик Маршман Бейли (2013)

Было любопытно и даже неловко узнавать тайным образом дела, которые большевики пытались утаить от меня. Сэру Джорджу Макартни позволили отправить одно короткое кодированное сообщение по телеграфу из Ташкента; оно было принято в Индии, но его не смогли дешифровать. Индийское правительство прислало мне телеграфное сообщение с просьбой повторить сообщение в другом коде. Я знал об этом и спросил Дамагацкого, не приходил ли ответ из Индии для сэра Джорджа. Я ожидал, что он скажет мне об этом полученном ответе.

Дамагацкий сказал, что никакого ответа не приходило, а я не мог сказать ему, что он лжет, так как я видел ответ, и даже принес ответное сообщение на него, которое лежало у меня в кармане. Это создавало трудности для моих источников информации, и поэтому я не мог послать ответ на телеграмму из Индии.

После получения этих писем из Кашгара я пришел к Дамагацкому и поблагодарил его за содействие в прибытии моего курьера и сказал, что я получил приказ возвращаться; он с трудом смог скрыть свое замешательство. Приказа о моем возвращении на самом деле в прибывшем багаже не было, но он был в телеграмме, о которой я знал, и которую Дамагацкий скрыл от меня. Он сказал, что подумает над этим, и на следующий день 14 октября я вручил официальную просьбу на своей бумаге. Ответ на нее так никогда и не был получен.

Тредуэл был в контакте с казачьим полковником, который был у него переводчиком. Положение этого полковника было трудным и опасным, но никто из людей этого класса в Ташкенте не мог упустить предоставлявшуюся возможность заработать на жизнь. Тредуэл платил ему за помощь по переводу русской прессы и за другую подобную работу, но не за работу против большевистского правительства. Но однажды он сказал Тредуэллу, что он должен отказаться от работы у него, так как ему стало известно, со слов его друзей, что все офицеры Антанты и работавшие на них русские сотрудники должны быть арестованы, «как это было сделано в других частях России». И как мы впоследствии узнали, было даже приказано «их ликвидировать», если не удастся произвести аресты бесшумно и затем надежно их изолировать. Телеграмма, содержащая этот приказ, была подписана Караханом.[30] Он был в тот момент заместителем комиссара иностранных дел Чичерина в Москве. Сам Кара-хан был армянином из Тифлиса и являлся одним из старейших революционеров, но в Туркестане о нем мало кто слышал! Он трижды сидел за свою революционную деятельность при царе. Впоследствии одно время Карахан был послом Советской России в Китае, но, в конце концов, он сам был уничтожен во время «чистки» в декабре 1937 года. Карахан был нашим злейшим врагом и приказал советскому министру организовать поставки оружия для Кабула в северо-западные пограничные с Индией районы племенам, которые всегда создавали для нас проблемы. Туркестанское правительство телеграфировало в Москву для подтверждения и выяснения деталей приказа о нашем аресте. Я, конечно, услышал об этом ответе от своих друзей, и был уверен, что Мандич предупредит меня о намечавшемся нашем аресте.

Поздней ночью 14 октября Мандич навестил меня и сообщил, что Тредуэл, Эдвардс, Ифтекар Ахмад — мой помощник и я, все будем арестованы в шесть часов вечера следующего дня. Я знал, что Тредуэл обедает с людьми в нескольких шагах отсюда, имея специальное разрешение Цирюля на позднее передвижение по улицам. Я рискнул нарушить запрет на передвижение по городу после комендантского часа, выбежал и сообщил об этом ему. Мы знали, что Туркестанское правительство не получило до сих пор ответа на свою телеграмму, посланную в Москву, касательно нас, и мы не знали, что и думать относительно приближающегося ареста, но решили, пусть все идет своим чередом. Во всяком случае, думали мы, после нашего ареста будут оправданы любые действия, предпринимаемые нами.