Двенадцать минут любви - Капка Кассабова (2011)

— Понятия не имею. Вроде отправилась попутешествовать, но назад не вернулась. Обычная в наши дни история, особенно для тридцатилетних романтических дамочек: приезжают в Буэнос-Айрес, живут во имя танго, влюбляются в танцоров, потом отношения рушатся, поддерживать ритм бессонных ночей очень сложно… их хватает на два-три года, и пора паковать вещи. Танго таких пережевывает и выплевывает, ну ты знаешь…

Еще бы. Ведь я всегда понимала: хотя я и не стану Джульеттой, но она — это я. Ох уж эти романтичные особы…

А тут вдобавок к невеселым думам еще и Ос поставил мелодию под названием «Гитара» из первого альбома Gotan Project. Об одиноком мужчине, который не мог спать из-за нестерпимого горя.

— Бога ради, — пытаюсь убавить звук.

— Эй, не грусти, — улыбается Ос. Он вроде и не от мира сего, но ничто не ускользает от его взгляда. — Всем нужны мечты, и не обязательно они разбиваются о реальность. Давай выключим эту песню. Выберем другую. И он находит другую мелодию все того же Зитароссы — «Милонгу для девушки», в которой пайадор говорит:

Я могу подарить утешение,

Но знаю, что ты не примешь его.

Вот почему посвятил

Тебе песню.

Диджей Ос говорит словами песни, потому что танго у него в крови. Его дед Себастьян, известный как Благородная Душа, был последним из таких пайадоров — профессиональных танцоров, поэтов и бездельников, которые слонялись по городам и весям, сочиняя душевные баллады и скабрезные куплеты. Они соревновались друг с другом на импровизированных состязаниях, переходивших в пьянки или политические дебаты, либо и в то и в другое, и заканчивавшихся нередко поножовщиной. Понятно, что с материальной точки зрения быть хорошим мужем такой «певец» не мог, поэтому после того, как пьяный папаша уронил новорожденную мать Освальдо головой вниз, его выгнали из дома. Дед вернулся на дорогу, где пропил и пропел всю жизнь. Спустя тридцать лет, предчувствуя скорую кончину, Себастьян пожелал увидеть давно потерянную жену, конечно же, любившую беспутного супруга все это время. Она пришла к смертному одру, взяла гаучо за руку… «Аурелита, любовь моя, ты вернулась», — просиял он и умер.

— Пайадоры и каудильос — это деревенские кузены городских тангерос, такие же вечно бездомные сорвиголовы с вечными проблемами, — просвещает меня Ос. — В них текла смешанная кровь индейцев, метисов, африканцев. И из их бед выросли милонга кампера и маламбо…

— Что такое маламбо?

— Смотри.

Ос демонстрирует шаги прямо босыми ногами на кухонном полу.

— Носок, пятка, ступня. Носок, пятка, ступня. Носок, пятка, ступня. Простой деревенский танец из пампас, изначально мужской. Но сейчас, конечно, и женщины его танцуют.

Наступает ночь, где-то в отдалении гудят полицейские сирены. Я не танцую сегодня. Не собираюсь каждый день наряжаться и отправляться на очередную милонгу. Лучше буду сидеть на террасе и есть холестериновое жареное мясо.

— Капка, меня кто слушает: ты или Дейзи? Ну так вот: милонга произошла от маламбо, но отличается синкопой и зигзагообразным шагом. И именно милонге танго обязано своим ритмом. Понятно?

— Да, — вроде бы. — Но когда танго стало танго, Ос?

— Ждал, что спросишь! Точного ответа ни я, ни кто другой не знает. Но есть один инструмент, сыгравший ключевую роль.

— Бандонеон!

— Нет, он появился позднее. То был органит, чем-то похожий на шарманку, благодаря которому музыка танго распространилась в городе, в его честь даже песни написаны. Я еще застал последние из инструментов здесь, в пригороде…

Затем маленькие оркестры стали собираться вместе, компадрито отрабатывали шаги в закоулках, танцевали в борделях. Танго относилось к андеграунду, а теперь — ничего себе, супермодный интернациональный танец.