Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

«Мелоди мейкер» озвучил негодование британской музыкальной прессы, опубликовав редакционную передовицу, в которой громил приговор. Коллеги-музыканты тоже выражали сочувствие и поддержку, хотя гашиш и хипповская затуманенность мало помогали на практике. Не была реализована светлая идея устроить благотворительный концерт «Свободу „Стоунз“», а на вырученные деньги похоронить судью Блока под «лавиной цветов». Самый красноречивый братский жест сделала группа The Who — с тех пор, как «Битлз» удалились от публики, они были ближайшими соперниками «Стоунз» в смысле концертов. Пока шел суд, они записали каверы двух песен Джаггера и Ричарда, «The Last Time» и «Under My Thumb», срочно выпустили их на собственной студии «Трек», а все вырученные деньги отдали на благотворительность. В полосных рекламных объявлениях двух лондонских вечерних газет, «Стандард» и «Ньюс», они объясняли, отчего так: «The Who считает, что Мика Джаггера и Кита Ричарда превратили в козлов отпущения, и в знак протеста против жестоких приговоров, вынесенных им в Чичестере, выпускает сегодня первый кавер Джаггера и Ричарда. Мы будем напоминать публике об их творчестве, пока они не смогут вновь записываться сами».

В тогдашнем мире многие люди старше тридцати к музыке были равнодушны. Приговор Мику и Киту превратил музыку в общенациональную тему для бесед, что не вполне удалось «Битлз», и даже аристократические газеты вынуждены были наконец поинтересоваться вопросом. Против решения судьи Блока выступил ряд видных фигур старшего, дорокового поколения: от одних это и ожидалось — к примеру, от джазового певца Джорджа Мелли[179] и театрального критика-либертарианца Кена Тайнена; другие же удивили — скажем, драматург Джон Осборн и правый журналист Джонатан Эйткен. Британское так называемое врожденное чувство справедливости порой преувеличивают, но сейчас оно несомненно проснулось — особенно из-за Мика. Пусть он спел несколько малопристойных песенок, не желал ходить к парикмахеру, мочился на стены гаража, даже ел шоколадки под необычным углом — все это явно не заслуживает такой кары. Автор письма в «Таймс» суммировал эти соображения, процитировав строки поэта А. Э. Хаусмена, написанные после суда над Оскаром Уайльдом в 1895 году:

Что за грешника младого там в наручниках ведут?

В чем таком он провинился, что кругом его клянут?

Отчего по виду скорбен он едва ли не до слез?

Знать, свободы ему стоил небывалый цвет волос.[180]

Но едва Мика и Кита посадили, все это безумие необъяснимо дало задний ход. Под конец суда Майкл Хейверс от их имени подал апелляцию по поводу и вердикта, и приговора. С необычайной прытью предварительные слушания в Высоком суде перед судьей Диплоком назначили уже на следующий день, 30 июня. Полную апелляцию нельзя было подготовить, пока нынешняя сессия не прервется на два месяца, а это означало, что Мика и Кита надо либо отпускать под залог, либо продержать за решеткой до сентября. Накануне суда 30 июня королевский прокурор Малькольм Моррис сообщил Хейверсу, что безымянные представители власти, которые Морриса наняли, дали ему «прямое указание» не возражать против выхода под залог, если таковой будет запрошен. После 24-минутных слушаний судья согласился отпустить осужденных за 7000 фунтов с носа, при условии, что до слушания апелляции Мик и Кит не покинут страну и сдадут паспорта.

К середине дня «младые грешники» вышли из камер, облачились в свою нормальную — или же аномальную — одежду, без никаких наручников, и провели пресс-конференцию в пабе «Фезерс» на Флит-стрит. Место проведения выбрал Лес Перрин — оно должно было символизировать добрые отношения с прессой, освещавшей суд; по указанию Перрина, «Стоунз» пригасили свою ярость и презрение к истеблишменту и ограничились лишь благодарной эйфорией освобожденных людей. Попивая водку с лаймом (за которую владелец паба отказался брать плату), Мик сказал, что за решеткой «писал стихи», а в Брикстоне все были «очень добры и любезны».