Считаю ли я, что змеиные укусы являются или были достаточно частыми для того, чтобы благоприятствовать индивидам с хорошим зрением, позволяющим рассмотреть неподвижный замаскированный предмет? Думаю, что это вполне возможно, особенно если учесть малые размеры наших далеких предков и, соответственно, их детенышей. Как подчеркивает Линн Исбелл, один из наших самых ранних предков, Eosimias, весил около четверти фунта – то есть его вполне можно было положить между двумя ломтями хлеба, завернув в лист салата. Видимо, для таких наших предков смерть от змеиных укусов была в порядке вещей – некоторые из них умирали, не успев оставить потомство, другим удавалось прожить дольше. Если у выживших особей были какие-то наследуемые признаки, гены, отличавшиеся от генов остальных особей в популяции, то эти признаки становились объектом положительного естественного отбора. Представляется весьма правдоподобным, что выживших предков отличало как раз лучшее зрение и размер мозга, за счет которого в конечном итоге им и удалось выжить.

Короче говоря, я осмелюсь утверждать, что прочтение Исбелл истории приматов выглядит одновременно и необычным, и правдоподобным. Как и в случае со многими другими вопросами биологии, лучшего ответа не существует. Любой ответ неизбежно включает в себя взаимодействие с другими видами, будь то змеи, фрукты, орехи или что-то другое. Я голосую за змей. Закройте глаза и представьте себе, что вы – Герат Вермей, идущий по тропинке в джунглях. Рядом с вами идет зрячий человек. Как вы думаете, у кого больше шансов умереть от змеиного укуса? Неизбежно у Вермея, который может на ощупь распознать деревья, определить по запаху те или иные плоды и издалека услышать приближающегося леопарда, но не может заметить притаившуюся в траве змею. Она не станет частью его мироощущения до тех пор, пока он ее не схватит – а это как раз крайне нежелательно. Вермей и так много раз рисковал жизнью и едва не погиб от столкновений с опасными животными именно по этой причине. Однажды он взял в руки ядовитую рыбу, но понял это, только ощупав ее тело. В другой раз в поисках раковины он прикоснулся к хвосту электрического ската. Вермею, подобно лемурам Мадагаскара, посчастливилось родиться там, где смерть от змеиного укуса редко угрожает человеку, и поэтому он может благополучно жить и при своем восприятии окружающего мира. Окажись Вермей в далеком прошлом на месте несчастных мартышек, окруженных хищниками, он был бы куда менее удачлив.