Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть - Роб Данн (2012)

Проблема наших вкусовых сосочков – и я рискну заявить, что и проблема наших универсальных предпочтений в целом, – заключается в том, что они появились и развились для того, чтобы помочь нам отличать хорошие вещи (которые нам необходимы, но встречаются редко) от вредных и плохих в ситуации, которая разительно отличается от современной. Эта система различения вкусового добра и зла – своеобразная сенсорная мораль – работает вот уже сотни миллионов лет. Она аналогична системе хемотаксиса бактерий, которая отталкивает их от вредоносных веществ и притягивает к полезным. Так же как бактерии, мы стремимся к сладким плодам, жирному мясу и соли (даже если она содержится в почве или где-то еще) и старательно избегаем смертоносных и просто опасных веществ. Но кое-что изменилось: мы изобрели сложные и мощные орудия, которые позволили нам преобразовывать и изменять ландшафты. Мы обрели способность превращать редкость в обыденность. И это касается не только культивирования растений и одомашнивания животных. Этим занимаются и другие виды – муравьи, жуки-короеды и термиты. Мы объединили способность к окультуриванию и одомашниванию со способностью обрабатывать пищу, извлекать из нее нужные нам соединения и ароматы и, таким образом, стимулировать вкусовые сосочки, одновременно не производя те питательные вещества, о присутствии которых говорят порождаемые вкусами и ароматами сигналы. Но при всем нашем уме мы не смогли предусмотреть все возможные последствия, подобные тем, какие обрушились на маленькую птичку, африканского медоуказчика. Маленькое, размером с канарейку, тельце этой птички стало символом куда более масштабной проблемы – проблемы сладости, влечений и судеб мира.

Медоуказчик обитает практически на всей территории Африки. Эта птичка питается воском, пчелами и их яйцами. В этом отношении медоуказчик уникален – большинство животных не может переваривать воск. Но насколько природа благословила эту птичку способностью питаться воском, настолько же она ее прокляла, создав большие проблемы с его добыванием. Клювы медоуказчиков слишком малы, чтобы взламывать пчелиные ульи. У людей проблема другая. Ульи нужны нам для того, чтобы добыть мед, ради которого мы готовы практически на все. В Таиланде мальчиков, вооруженных дымящимися палками, посылают на верхушки высоких деревьев, чтобы отнять мед у гигантских, длиной около восьми сантиметров, пчел. Во всем мире дети, женщины и мужчины ежедневно сталкиваются с пчелами, разоряют их ульи, рискуя быть ужаленными, ради того, чтобы добыть сладкий вязкий продукт. Если перефразировать известного антрополога Клода Леви-Стросса, мед обладает «богатством и тонкостью вкуса, который невозможно описать тому, кто ни разу [его] не пробовал, и в самом деле может показаться невероятно изумительным… Мед ломает границы благоразумия, затуманивает их, и тот, кто ест мед, уже не понимает, ест ли он деликатес или сгорает в любовном пламени». Для человека, правда, проблема заключается не в пчелиных укусах (которых мы научились ловко избегать), а в том, как найти рой. Обоюдная выгода налицо – медоуказчики могут находить ульи, а люди умеют их вскрывать, и, следовательно, такое сотрудничество гарантирует сладкую жизнь как людям, так и птицам. Так все и было сотни, если не тысячи или даже сотни тысяч лет. Медоуказчики и жители Восточной Африки ко всеобщему удовольствию пользовались талантами друг друга, все больше и больше впадая во взаимозависимость.