Автобиография Твен Марк - Марк Твен (2014)

Проповедник, который голосует на выборах по совести, рискует умереть с голоду. И поделом ему, ибо он проповедовал ложь: что люди уважают и почитают независимость мысли и действия.

Мистер Бичер может быть обвинен в преступлении, и все его приверженцы поднимутся, как один, и будут поддерживать его до победного конца. Но кто пал столь низко, чтобы поддерживать его, когда он обвинен в том, что голосует по совести? Возьмите обвиненного в этом редактора… возьмите… возьмите кого угодно.

Вся болтовня насчет терпимости к чему-либо или где-либо – это просто сладкая ложь. Такого попросту не существует. Терпимости нет ни в одном человеческом сердце. Но по замшелой унаследованной привычке она бессвязно и бессовестно изливается из всех уст. Нетерпимость же означает: себе – все, другим – ничего. Движущая сила человеческой натуры – эгоизм.

Давайте ради краткости пропустим другие виды лжи. Их рассмотрение ничего не докажет, кроме того, что человек есть то, что он есть: существо, любящее самого себя, приятное самому себе, своей семье и своим друзьям. А в остальных отношениях это суетный, суетливый, ничтожный враг своего рода, который проживает свою коротенькую жизнь, делает свои маленькие гнусности, вверяет себя заботам Бога и затем уходит во тьму, чтобы уже больше не возвращаться и не подавать о себе вестей – эгоистичный даже в смерти.

Среда, 24 января 1906 года

Рассказывается о поражении мистера Блейна на президентских выборах и о том, как голоса мистера Клеменса, мистера Твичелла и мистера Гудвина были отданы за Кливленда

Думаю, ясно, что эта старая статья была написана примерно года двадцать два назад и что месяца через три-четыре после ее написания произошло поражение Джеймса Г. Блейна на выборах президента и избрание Гровера Кливленда, кандидата от демократической партии – временное облегчение после господства республиканцев, которое длилось в течение целого поколения. Я тогда привык чаще голосовать за республиканцев, чем за демократов, но я никогда не был республиканцем и никогда – демократом. В обществе меня считали республиканцем, но сам я себя никогда таковым не считал. Еще в 1865 или 1866 году я получил такой любопытный опыт: поскольку до той поры я считал себя республиканцем, то был обращен в партийный атеизм мудростью одного ярого республиканца, который впоследствии стал сенатором Соединенных Штатов и чей характер, насколько мне известно, не был запятнан ни одним пороком, кроме того, что он является отцом нынешнего Уильяма Р. Херста[124], а стало быть, дедом «желтой» журналистики – этого бедствия из бедствий.

Херст был уроженцем штата Миссури, я тоже уроженец штата Миссури. Это был высокий, тощий, практичный, здравомыслящий, необразованный мужчина лет пятидесяти. Я был ниже ростом и лучше информирован – по крайней мере я так думал. Однажды в гостинице Лик-Хаус в Калифорнии он сказал: