Автобиография Твен Марк - Марк Твен (2014)

Эти ставни, как и створки стеклянной двери, распахиваются на французский манер, и замечу мимоходом, что, на мой взгляд, доходящее до пола французское двустворчатое окно настолько же рационально, насколько нерационально окно англо-американское. С внутренней стороны от стеклянной двери на расстоянии трех-четырех дюймов имеются прочные двери, сделанные из досок, добротные, крепкие и безобразные. И ставни, и стеклянная дверь, и эти оборонительные укрепления в виде деревянных дверей, предохраняющие от вторжения света и воров, – все снабжены крепкими и тяжелыми засовами, которые двигаются вверх-вниз поворотом ручки. Поскольку стены дома очень толстые, эти двери, ставни и прочие штуки не теснят друг друга, между ними масса свободного пространства, и остается еще место, чтобы установить новые, – на тот случай если нам вдруг станет страшно. Защищенная ставнями стеклянная дверь, через которую можно так удобно выйти на террасу и в сад, не единственная на этой стороне дома. Их тут целая вереница, они следуют одна за другой вдоль восточного и заднего, западного, фасадов, от южного конца виллы до северного – всего числом одиннадцать. Начиная с южного конца эти двери обеспечивают выход из следующих комнат: из большой гостиной, большой спальни (моей), вот этой маленькой гостиной, двенадцать на двенадцать, где я сейчас работаю, и точной ее копии, площадью десять на двенадцать, которая, по существу, является началом коридора сорока футов длиной и двенадцати шириной, с комплектом из трех дверей для выхода на террасу. Далее коридор вливается в столовую, а столовая – в две большие комнаты за ней, все со стеклянными выходами на террасу. Когда внутренние двери, соединяющие эти семь комнат и коридор, настежь открыты, двухсотфутовый отрезок пестрого коврового покрытия, с его непримиримым, кричащим и бранящимся сочетанием красок, создает превосходную и почти радующую глаз, удаляющуюся и сужающуюся перспективу. И ты понимаешь, что если какой-нибудь здравомыслящий человек получил бы право и возможность сжечь наличествующие ковры и учредить вместо них гармонию красок, обновленная и преобразованная перспектива была бы очень красивой. Над каждой из одиннадцати стеклянных дверей имеется ее дубликат на втором этаже. Десять на шесть футов стекла. А над каждой из тех, на самом верхнем этаже, расположено окно размером поменьше – таким образом, имеется тридцать три хороших впускных отверстия для света на восточном фасаде, столько же на западном и по девять, более обширных размеров, с обоих торцов дома. Пятьдесят шесть из этих восьмидесяти четырех окон содержат вдвое больше стекла каждое, чем требуется для оборудования среднего окна американского жилища, и в то же время внутренняя освещенность дома никак всему этому не соответствует. Не знаю почему – возможно, из-за унылой внутренней обивки стен.

Вилла ди Кварто – дворец, именно с таким замыслом строил ее Козимо; архитектор предназначал ее для этого, она всегда считалась дворцом, и один старожил Флоренции рассказал мне на днях, что это был хороший средний образчик итальянского палаццо для высокородной знати и что его гротескность, безвкусица, несообразности и отсутствие удобств присущи и остальным. Я могу в это поверить, потому что видел некоторые другие.

Думаю, в этом гигантском бестолковом скопище комнат, залов, коридоров, келий и пустых пространств нет ни единого помещения, которое бы не содержало какого-то напоминания о каждом из его знаменитых обитателей или по крайней мере о двух-трех из них.