Калевала - Автор Неизвестен (1977)

Мать, ведь ты меня носила!

60Дай военную рубашку,

Дай кафтан мне для сраженья:

Страсть влечет меня на битву,

Пиво битвы буду пить я,

Мед отведаю сраженья».

65Мать ему сказала слово:

«Милый Ахти, мой сыночек,

На войну не отправляйся!

Пиво есть у нас и дома,

Пиво есть в еловых бочках,

70За дубовой втулкой бродит.

Для тебя все это пиво,

Пей его с утра до ночи».

Отвечает Лемминкяйнен:

«Не хочу я пива дома!

75Лучше буду пить я воду,

Пить её веслом смоленым:

Слаще этот мне напиток,

Чем вся брага в этом доме.

Дай военную рубашку,

80Принеси кафтан для битвы!

В села Похъёлы пойду я,

На поля сынов лапландских,

Чтобы золото забрать там,

Серебро принесть оттуда».

85Говорит мать Каукомъели:

«Милый Ахти, мой сыночек!

Золота и дома много,

Серебро лежит в запасе.

Вот что здесь вчера случилось:

90Рано в утреннее время

Раб пахал гадючье поле,

Запахал змеиный угол;

Сошником он поднял крышку,

В сундучке нашел монеты;

95Были собраны там сотни,

Тысячи под крышкой были.

Внес находку в кладовую

И поставил под стропила».

Отвечает Лемминкяйнен:

100«Не нужна мне кладовая.

Серебро, что взято с бою,

Несравненно мне дороже,

Чем все золото, что дома,

Серебро, что взяли плугом.

105Дай военную рубашку,

Принеси кафтан для битвы!

В Похъёлу теперь пойду я

Избивать сынов лапландских

Мне пришло одно желанье,

110Я одну задумал думу:

И хочу там сам услышать

И своим увидеть глазом,

Есть ли в Похъёле девица,

Дева в Пиментоле темной,

115Чтобы мужа не хотела,

Жениха не пожелала».

Говорит мать Каукомъели:

«Милый Ахти, мой сыночек!

Кюлликки твоя тут лучше,

120Всех жена твоя прекрасней.

Ведь чудно́ двух жен увидеть

На одной постели мужа».

Отвечает Лемминкяйнен:

«Кюлликки в селенье ходит;

125Пусть она, там поигравши,

По чужим домам ночует,

С молодежью веселится

И с красавицами пляшет!»

Удержать его мать хочет,

130Остеречь его, старушка:

Не ходи ты, мой сыночек,

В села Похъёлы далекой,

Не ходи без чародейства,

Без премудрости могучей

135К избам Похъёлы суровой,

На поля детей лапландских.

Запоет тебя лапландец,

Заклянет тебя турьянец

[64],

По уста положит в угли,

140В пламя голову и плечи,

В жаркую золу всю руку,

На каменьях раскаленных».

Отвечает Лемминкяйнен:

«Чаровали чародеи,

145Заклинали эти змеи.

Три лапландца собралися

На меня средь летней ночи;

Голы были на утесе,

Без одежд, без подпоясок,

150Неприкрытые нисколько.

От меня они там взяли,

От меня там получили,

Что топор берет от камня

Что на льду каблук стирает,

155Что буран берет с утеса

И что смерть в пустом жилище.

А в другой раз было лучше:

Дело шло тогда иначе.

Мне грозили заклинанья,

160Мне грозили их заклятья,

Что завязну я в болоте;

В том болоте, где бродил я,

Я попал уж было в тину,

По колено был в трясине

165И по бороду в грязи был;

Но я — муж других не хуже —

И тогда не пал я духом.

Стал я тотчас чародеем,

Сам я начал заклинанья.

170Я запел — и чародеи,

Те стрелки с своим оружьем,

Те волшебники с ножами,

Те певцы с своею сталью,

Обратились водопадом,

175Ужасающей пучиной,

Самым злым водоворотом.