Черчилль. Биография - Мартин Гилберт (1991)

Черчилль сделал попытку оправдаться. Он объяснил, что благодарственное письмо отцу было написано тем же вечером, но из-за позднего часа ему пришлось попросить другого мальчика отправить его. «Он, я полагаю, забыл и отправил его спустя несколько дней. Что касается успеваемости, не буду искать оправданий, потому что сам знаю, что время от времени бываю весьма ленив. Естественно, к концу месяца результат оказался соответствующим – плохая успеваемость, меня «взяли на карандаш» и т. п., но это было больше трех недель назад, и в следующем месяце я просто обязан получить более высокие оценки. Я сделаю все от меня зависящее». Действительно, до конца семестра было еще достаточно времени.

Результаты занятий улучшились, и родители смягчились. Но осенью он начал курить, что опять вызвало недовольство. «Дорогой Уинстон, – писала мать в сентябре, – надеюсь, ты постараешься и бросишь курить. Если бы ты знал, как глупо и смешно выглядишь при этом, ты бы обязательно бросил, хотя бы на несколько лет. Я попрошу папу купить тебе ружье и пони». Черчилль прислушался к совету матери. Он пообещал бросить курить по меньшей мере на полгода. В том же месяце пришел совет и от герцогини Фанни: «Береги себя, хорошо трудись, не участвуй в потасовках и не будь таким вспыльчивым!!!»

Ближе к шестнадцатилетию Черчилля страна оказалась охвачена тревогой по поводу эпидемии инфлюэнцы, которая, поразив большую часть Азии и Европы, быстро распространилась и в Британии. Под влиянием общих настроений он написал стихотворение из двенадцати строф, которое опубликовал журнал Harrovian. Одна из строф была такая:

Родилась в сибирских степях,

Где каторжники в цепях.

И скользил за ней в небесах,

Пока бесшумно летела,

Не имея ни духа, ни тела,

Смертный страх.

Другая строфа посвящалась бывшим французским областям, аннексированным Германией, которые он посетил с отцом семь лет назад:

Эльзас и Лотарингия, вы обе

Источник ужасной скорби.

Иначе зовут города.

Вы дороги каждому галлу,

И надежда еще не пропала,

Что это не навсегда.

В последней строфе он выражал радость, что Британия пострадала не так тяжело, как континентальная Европа, и вообще гордость за империю:

Сохрани Империю Бог

От чумы, войны и тревог

И огненных адских сил

В руках сынов твоих смелых,

Кто в далеких и чуждых пределах

Сражался и победил.

На пороге своего шестнадцатилетия Черчилль упорно готовился к вступительному экзамену в академию. Мать не чувствовала его трудностей и давала понять, что не удовлетворена успехами сына. «Я слышал, что ты гневаешься на меня! – писал он ей. – Мне жаль. Но я упорно работаю, и, боюсь, какой-то враг посеял плевелы злости в твоей душе. Прежние проблемы возникали из-за того, что я занимался с преподавателем, которого ненавидел, а тот платил ненавистью в ответ. Теперь учителя проявляют ко мне величайший интерес и говорят, что я занимаюсь очень хорошо. Если ты поверишь моему честному слову, что я делаю все, что в моих силах, – хорошо, если нет – что ж, так тому и быть». Слова любви и поддержки Черчилль теперь получал от одной из подруг матери, леди Уилтон, которая подписывала свои письма к нему: «Твоя вторая мать». «Очень жаль, что тебе приходится так много работать, – писала она за десять дней до его дня рождения. – Но постепенно станет легче, и, я уверена, ты сдашь хорошо. Надеюсь, ты достойно проявишь себя. Я буду этому очень рада».