За горами – горы. История врача, который лечит весь мир - Киддер Трейси (2015)

Эмоции и угрызения совести послужили стимулом к дальнейшим действиям, но на самом деле действовать требовали клинические факты, погубившие Джека. Они заставили Фармера увидеть проект Джима в новом свете. Раньше он полагал, что раз уж Джиму хочется самостоятельности, Карабайльо – вполне подходящее место, чтобы ее проявить, очередной нуждающийся район, где ПВИЗ могут принести пользу. Теперь же выходило, что все намного сложнее, намного серьезнее и, похоже, страшнее. Отец Джек никогда прежде не лечился от туберкулеза, так что получить резистентный штамм он мог только одним способом – заразившись от кого-то. И произошло это, скорее всего, в Карабайльо.

Еще когда отец Джек был жив, Фармер, помогая Джиму с соцопросом, спрашивал руководителя проектов “Сосиос эн Салуд”, не наблюдается ли на бедных северных окраинах Лимы такой проблемы, как устойчивый к препаратам туберкулез. Руководитель – его звали Хайме Байона – изучил официальные документы и ничего не нашел. Но решил копнуть поглубже. Он стал ходить по государственным клиникам, расспрашивать врачей и медсестер, не попадалось ли им пациентов с высокоустойчивым штаммом. Все как один говорили “нет”. Однако ответы, как заметил Хайме, следовали после маленькой заминки. Тогда он переформулировал вопрос: “А не случалось у вас, чтобы пациент лечился от туберкулеза, да так и не вылечился?”

“О, конечно”, – ответила одна медсестра и тут же познакомила его с бедной жительницей Карабайльо по имени сеньора Брихида. Хайме наведался к ней в гости и выслушал ее историю. Ее лечили от туберкулеза в государственной клинике, но потом нагрянул рецидив. Второй курс лечения прервала забастовка медработников – правительство Альберто Фухимори радикально сократило расходы на соцобеспечение, и врачи прекратили работу в знак протеста. В конце концов все-таки сделали посев, и выяснилось, что ее туберкулез устойчив к четырем препаратам первого ряда. Ее пролечили заново – как ни странно, ровно теми самыми препаратами, – и вот теперь она опять больна и кашляет кровью. В процессе врачи обвиняли ее в “непослушании”. Ее сын умер от туберкулеза – по всей вероятности, заразился от матери устойчивой формой.

Хайме пересказал эту историю Фармеру в аэропорту, когда тот уже садился в самолет до Майами. Пол обещал найти лекарства, которые помогут сеньоре Брихиде, и, глядя на Лиму из окна самолета, обдумывал ее случай. Если МЛУ-ТБ водится в трущобных районах окраин, рассуждал он, значит, рано или поздно зараза поползет по расширяющемуся городу. “Перуанским властям придется обратить на это внимание”, – думал он.

Однако власти, по мнению Хайме Байоны, делали как раз обратное. Хайме был уроженцем Перу. Он служил алтарником у священника, дружившего с отцом Джеком, и защитил диссертацию по здравоохранению. Джим предложил ему руководить “Сосиос”. Хайме – невысокий, тихий, неизменно опрятный мужчина за тридцать – понравился Джиму с первого взгляда. Улыбался он всегда сдержанно и вечно поправлял сползающие с переносицы очки. После смерти Джека Хайме еще активнее зачастил по государственным клиникам. Задавал свой дежурный вопрос, и иногда медсестра вытаскивала папку документов, открывая ее со словами: “Тут у нас есть кое-что, что может вам быть интересно, но я не имею права показывать”.

А Хайме отвечал “Да-да, конечно”, – поправлял непослушные очки и вглядывался в бумаги через стойку. Вскоре он научился читать истории болезни вверх ногами. Снова и снова он сталкивался с историями пациентов, на которых не подействовала стандартная химиотерапия или неоднократные курсы препаратов первого ряда. Медицинские учреждения он покидал неторопливой походкой, а сев в машину, мчался на предельной скорости к офису “Сосиос” в Карабайльо, бетонному зданию, которое принадлежало церкви отца Джека и теперь называлось Центр отца Джека Руссена. Торопливо зайдя внутрь, Хайме садился за свой компьютер, записывал прочитанное и отправлял по электронной почте двум адресатам – Фармеру и Киму.