Античная драма - Софокл, Еврипид (1970)

Но по тебе не одна, что надежду

В сердце лелеяла дева, вздыхает.

Эпод

Дни мои слезами мука

Ипполитова наполнит,

Жизнь не в жизнь нам больше будет.

Мать, зачем его носила?

Иль затем, чтоб сердце гневом

Против бога запылало?

Вы ж, три сестры, три Хариты,

[169]зачем из отчизны

Нашу безвинную радость из отчего дома берете?

ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ

Приближается вестник.

Корифей

Но вижу я из свиты Ипполита

Идущего сюда. Как мрачен он!

Вестник

Где я царя найду Тесея, жены?

Скажите мне — он во дворце теперь?

Корифей

Он из дворца сейчас сюда выходит.

Показывается Тесей.

Вестник

Тесей, тебе и гражданам твоим,

И в Аттике, и из Трезена вести несу.

Они должны вас потрясти.

Тесей

Какие же? Или одно несчастье

Готовится обоим городам?

Вестник

Нет Ипполита больше… Хоть и видит

Он солнце, но минуты сочтены.

Тесей

Как умер он? От мести ли супруга,

Чей дом он, как отцовский, осквернил?

Вестник

Его разбили собственные кони, —

Проклятие разбило, что к отцу

Ты обратил, седых морей державцу.

Тесей

О небо! Да, я точно им рожден,

Внимавшим мне из моря Посейдоном.

Но как погиб, скажи мне, этот муж,

Поправший честь и пораженный правдой?

Вестник

Близ берега, где волны набегают

И плещутся морские, лошадей

Мы чистили и плакали — узнали

Мы от людей, что Ипполита, царь,

В изгнанье ты отсюда усылаешь

И здесь уже не жить ему. Пришел

И сам он следом. С нашей песней грустной

Он и свои соединяет слезы.

Без счета их, ровесников, туда

За ним пришло. Тогда, оставив плакать,

Он нам сказал: «Не надо унывать,

Словам отца повиноваться надо.

Живей, рабы, живее запрягайте:

Трезена нет уж боле для меня».

И загорелось дело — приказать

Он не успел, — уж лошади готовы.

Тут ловко он вскочил на передок

И с ободка схватил проворно вожжи,

Но кобылиц сдержал и, к небесам

Воздевши руки, стал тогда молиться:

«О Зевс, с клеймом злодея жизни вовсе

Не надо мне. Но дай когда-нибудь,

Останусь я в живых иль не останусь,

Чтобы отец мой понял, как он дурно

Со мною поступил». Стрекало он

Затем приняв, кобыл поочередно

Касается. Мы ж около вожжей

У самой побежали колесницы,

Чтоб проводить его. А путь ему

Лежал, Тесей, на Аргос, той дорогой,

Которая ведет на Эпидавр.

Но вот, когда мы выехали в поле

Пустынное, с которого холмы

К Саровскому спускаются заливу,

Какой-то гул подземный, точно гром,

Послышался оттуда отдаленный,

Вселяя страх, и кобылицы вмиг

Насторожились, вытянувши шеи,

А мы вокруг пугливо озирались…

И вот глаза открыли там, где берег

Прибоем волн скалистый убелен,

Огромную волну. Она вздымалась

Горою прямо дивной, постепенно

Застлав от нас Скирона побережье.

И дальний Истм, и даже Эпидавра

От глаз она закрыла скалы. Вот

Еще она раздулась и, сверкая,

Надвинулась и на берег метнулась.

И из нее явилось, на манер

Быка, чудовище. Ущелья следом