Королевство грез - Джудит Макнот (1989)

– Вы правы, – согласился он, насмехаясь над храброй женщиной-ребенком, посмевшей указывать на его недостатки. – Ну а теперь поведайте мне, почему отступился старик Болдер.

– Хорошо, только очень уж не по-рыцарски с вашей стороны расспрашивать меня о вещах столь личных и, кроме того, мучительно неприятных.

– Для кого неприятных? – спросил Ройс, не обращая внимания на ее нежелание рассказывать. – Для вас или для Болдера?

– Для меня неприятных. Лорд Болдер был возмущен. Понимаете, – пояснила она с прямодушной улыбкой, – я его никогда не видела до того самого вечера, когда он приехал в Меррик подписывать брачный договор. Это было ужасно, – сообщила она столь же радостно, сколь и испуганно.

– Что же произошло? – настаивал он.

– Если я стану рассказывать, вы не должны забывать, что я была точно такой, как все четырнадцатилетние девочки, – полной грез о чудесном юном рыцаре, женой которого стану. В душе я отлично знала, как он будет выглядеть, – добавила Дженни, с горькой улыбкой вспоминая об этом. – Он должен быть светловолосым, конечно же, молодым и прекрасной наружности. Глаза голубые и королевская стать. Он должен быть также сильным, таким сильным, чтобы сберечь все, чем мы владеем, для детей, которые у нас когда-нибудь будут. – Она искоса взглянула на Ройса. – Вот каковы были мои тайные надежды, и должна вам сказать, ни отец мой, ни сводные братья ни единожды не намекнули, что лорд Болдер совсем не такой.

Ройс нахмурился, перед его мысленным взором предстал фатоватый старик Болдер.

– Ну и вот, я вошла в большой зал Меррика, перед тем несколько часов у себя в спальне отрабатывая походку.

– Вы отрабатывали походку? – переспросил Ройс со смешанным любопытством и недоверием.

– Ну разумеется, – весело отвечала Дженни. – Понимаете, я хотела доставить удовольствие своему будущему господину, представ перед ним в самом лучшем свете. И мне не подобало врываться в зал и вести себя чересчур развязно или вползать чересчур медленно и создавать впечатление излишней скованности и нерешительности. Это был необычайно трудный вопрос – как войти, не говоря уж о том, что надеть. Я пребывала в ужасной растерянности и посоветовалась с двумя своими сводными братьями, Александром и Малькольмом, чтобы они высказали мужское мнение. Уильяма, очень милого, не было, он уезжал в тот день из дома с моей мачехой.

– Они, безусловно, должны были предупредить вас насчет Болдера.

Ее взгляд заверил его в обратном, и даже тогда он не был готов к приступу острой жалости, увидев, как она покачала головой.

– Как раз наоборот. Александр сказал, что, по его мнению, выбранное мной платье мачехи недостаточно хорошо, и уговорил надеть вместо него зеленое и взять мачехины жемчуга. Я так и сделала. Малькольм предложил нацепить на бок драгоценный кинжал, чтобы будущий муж не затмил меня своим блеском. Алекс сказал, что волосы у меня причесаны слишком просто, да к тому же они цвета морковки, и посему их надо накрыть золотой вуалью и подвязать ниткой с сапфирами. А потом, когда я оделась по их указаниям, они стали учить меня ходить… – И, словно благородство не позволяло ей рисовать столь непривлекательный образ сводных братьев, она весело улыбнулась и проговорила решительно и убежденно: – Конечно, они надо мной шутили, как шутят все братья над сестрами, но я была с головой погружена в грезы и ничего не заметила.

Ройс, понимавший, что воистину за этим скрывалось, счел подобные шутки бессердечной жестокостью, ощутив внезапное непреодолимое желание заехать кулаком в физиономии ее братьев.