Раз и навсегда - Джудит Макнот (1987)

Новобрачная откинула одеяло и выбралась из шелкового плена, в котором ей предстояло провести еще много-много мучительных ночей рядом с циничным, бессердечным человеком. Нет. Она далеко не глупенькая англичаночка, боящаяся постоять за себя или встретиться с враждебным миром лицом к лицу. Лучше пусть ее казнят, но она не допустит больше такого издевательства, как в эту ночь! Лучше она будет жить в бедности, чем платить такую дань за роскошь.

Виктория обвела глазами комнату, силясь придумать план дальнейших действий, и ее взгляд упал на шкатулку из черного бархата на тумбочке. Она подняла ее и открыла крышку, а затем, при виде потрясающего бриллиантового ожерелья, от ярости заскрежетала зубами. Оно было довольно широкое и представляло собой подобие аккуратного цветочного букета; бриллианты были огранены так, что обрели форму лепестков и листьев тюльпанов, роз и орхидей.

От гнева ее глаза застлала красная пелена. Она приподняла ожерелье двумя пальцами, как будто это была ядовитая змея, а затем бесцеремонно бросила его обратно в шкатулку.

Вот теперь Виктория поняла, почему каждый раз, когда Джейсон желал в благодарность получить от нее поцелуй, у нее появлялось тревожное чувство. Он хотел просто-напросто купить ее. Он действительно считал, что ее можно купить, как дешевую портовую проститутку. То есть нет, не дешевую, дорогую, но все равно – проститутку.

После этой ночи Виктория чувствовала себя униженной и больной; ожерелье стало еще одним оскорблением в растущем списке его прегрешений. Ей теперь казалась чудовищной глупостью иллюзия, что она нравится, что нужна ему. Лорд Филдинг никого не любил, и никто ему не был нужен. И чтобы его любили, он тоже не желал.

«Мужчины! – яростно подумала она, и на ее бледных щеках выступили яркие пятна болезненного румянца. – Какие же все они чудовища: Эндрю со своими фальшивыми заявлениями о любви и Джейсон, считавший, что может использовать меня по своей прихоти и заплатить за это дурацкими бриллиантами!»

Поморщившись от боли в паху, она встала с кровати и направилась в выложенную мрамором ванную комнату, примыкавшую к спальне. «Нужно получить развод», – решила Виктория. Она слышала о разводах. Нужно сказать Джейсону, что ей немедленно требуется развод.

Рут вошла в тот момент, когда Виктория вышла из ванной.

Когда маленькая камеристка на цыпочках осторожно входила в спальню, на лице ее блуждала загадочная улыбка. Но зрелище, которое предстало перед ее глазами, заставило ее застыть на месте: хозяйка стремительно, с воинственным видом носилась по комнате, уже одетая, умытая и яростно расчесывавшая волосы. И уж совсем она не ожидала услышать от молодой жены Джейсона Филдинга, который слыл неотразимым любовником, сказанное ледяным тоном:

– Нечего ходить на цыпочках, будто ты боишься своей тени, Рут. Чудовище находится не в этой комнате, а в соседней.

– Ч-чудовище, миледи? – заикаясь, непонимающе повторила бедняжка. – О, – нервно хихикнула она, вообразив, что ослышалась, – должно быть, вы сказали «хозяин»[8], а мне послышалось…

– Я сказала «чудовище», – резко повторила Виктория. И тут же, услышав свой язвительный тон, опомнилась. – Прости, Рут. Наверное, я просто немного… ну, устала.

По какой-то непонятной причине маленькая камеристка вспыхнула и хихикнула, отчего Виктория, и так находившаяся на грани истерики, пришла в еще большее раздражение, несмотря на все усилия убедить себя, что она хладнокровна, решительно настроена и способна логически мыслить.