Раз и навсегда - Джудит Макнот (1987)

Часы на каминной полке показывали одиннадцать, когда Виктория направилась к двери своих покоев, через которую накануне вошел Джейсон. Она на секунду задержалась, взявшись за ручку и пытаясь набраться духу. При мысли о том, что придется стоять лицом к лицу с ним и требовать развода, ее тело обмякло, как желе, но она была настроена решительно, и ничто не могло остановить ее. Как только она сообщит мужу, что с их браком покончено, у него не останется никаких супружеских прав. А позднее она решит, куда уехать и что предпринять.

Сейчас главное – добиться его согласия на развод. Хотя разве требуется его согласие? Поскольку она была в этом вопросе не очень сведуща, то решила вести себя разумно и без необходимости не злить его, чтобы он не отказал в разводе. Но с другой стороны, слишком затягивать решение этого вопроса тоже не стоит.

Виктория расправила плечи, потуже завязала пояс своего бархатного пеньюара, повернула ручку двери и вошла в комнату Джейсона.

Подавив желание стукнуть его по голове фарфоровым кувшином, стоявшим возле кровати, она, насколько могла вежливо, поздоровалась.

Джейсон открыл глаза, и лицо его мгновенно приняло тревожное, даже подозрительное выражение. Затем он улыбнулся той своей сонной, чувственной улыбкой, которая раньше могла растопить ее сердце, а теперь заставила от ярости заскрежетать зубами. Но все же ей удалось сохранить на своем лице выражение любезности.

– Доброе утро, – хрипло ответил Джейсон, скользнув взглядом по ее пышным формам, прикрытым мягким мерцающим золотистым бархатом. Вспомнив, как он терзал ее ночью, Джейсон оторвал взгляд от низкого треугольного выреза ее пеньюара и подвинулся, освобождая место подле себя на постели. Глубоко тронутый тем, что она пришла поздороваться, хотя имела полное право презирать его, он мягко сказал: – Присаживайся.

Виктория была так поглощена репетицией своей будущей речи, что машинально приняла его предложение.

– Благодарю, – вежливо сказала она.

– За что же? – усмехнулся Джейсон.

Это было как раз то, чего ей не хватало, чтобы начать.

– За все. Ты был необычайно добр ко мне. Я знаю, как ты был раздосадован, когда я появилась на пороге твоего дома полгода назад, но, несмотря на это, позволил мне остаться. Ты приобрел для меня чудесные платья, водил в театры и на балы, все это было очень любезно с твоей стороны. Ты дрался из-за меня на дуэли, в чем не было никакой необходимости, но и это было весьма галантно. Ты обвенчался со мной в церкви, что тебе было совсем не по душе, устроил замечательное торжество здесь вчера вечером и пригласил ради меня людей, которых совсем не знаешь. Спасибо тебе за все это.

Джейсон поднял руку и потрепал ее по бледной щеке.

– Пожалуйста, – нежно ответил он.

– А теперь мне нужен развод.

Его рука замерла на месте.

– Что нужно? – зловещим шепотом переспросил он.

Виктория в испуге судорожно сжала пальцы, но ее решимость не ослабла.

– Мне нужен развод, – с мнимым спокойствием повторила она.

– Всего-то? – спросил он чересчур ласковым тоном. Еще мгновение назад ему очень хотелось признаться, что он поступил с ней накануне отвратительно и грубо. Но такого он от нее не ожидал. – На следующий день после свадьбы ты хочешь развода?

Виктория заметила, как угольки гнева затлели в его зеленых глазах, и поспешно встала, однако рука Джейсона мертвой хваткой вцепилась в ее запястье и вернула мятежную жену на место.

– Не вздумай дать волю рукам, Джейсон, – предупредила она.

Филдинг, оставивший ее ночью в таком безутешном состоянии, в котором бывают поранившиеся дети, теперь видел перед собой совершенно другую женщину – хладнокровную, разъяренную, прекрасную амазонку. Вместо извинений, которые он собирался высказать за минуту до этого, он заявил:

– Ты несешь чепуху. За последние пятьдесят лет в Англии было всего несколько разводов, и наш случай не станет следующим.