Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл, Лиза Мак-Каббин (2012)

Мне не понравилось, что дети заметили драку, но, кажется, их это не напугало. Проблема позабылась, и Кэролайн всю дорогу оживленно болтала с мамой на посторонние темы. Вскоре после прибытия меня известили, что президент желает немедленно видеть меня в Овальном кабинете.

О господи! Новости распространяются со скоростью света.

Когда я зашел в Овальный кабинет, президент Кеннеди и пресс-секретарь Пьер Сэлинджер уже ждали меня.

Скрестив руки, президент перешел прямо к делу.

– Что произошло в аэропорту, Клинт? – спросил он.

Я рассказал о беспокойстве миссис Кеннеди и о том, что я организовал оцепление.

– Затем, мистер президент, фотограф Родди Мимс въехал в зону, объявленную запретной, на мотоцикле курьера. Я остановил его, конфисковал пленку и передал его полиции аэропорта.

– Смотри, Клинт, я знаю, что ты совершил хорошее дело, но пресса раздует из этого скандал. Нужно решить проблему.

– Я знаю, что Родди может быть наглым и бесцеремонным, – вмешался Сэлинджер, – но нам нужно что-то сделать, пока он не раздул из этого скандал.

Президент Кеннеди разжал руки и виновато улыбнулся.

– Клинт, – сказал он, – прости, но, боюсь, ты станешь в этом деле козлом отпущения. Тебе придется признать вину.

– Я понимаю, – ответил я. – Я не хочу для вас проблем, мистер президент.

– Все в порядке, Пьер позаботится об этом, – пообещал президент Кеннеди. – И спасибо за соблюдение интересов миссис Кеннеди и детей, Клинт. Я очень благодарен тебе.

– Спасибо, мистер президент.

Пьер Сэлинджер объявил прессе, что произошло «недопонимание». Пленка будет возвращена компании, где работает фотограф, и дело можно считать закрытым.

Мне это решение не понравилось, но я смирился, зная, что президент оценил мой поступок, а для публики необходимо показать на кого-то пальцем. Не стоит допускать, чтобы офис президента или пресс-офис Белого дома обвинили в недопуске прессы.

В таких ситуациях мне часто приходилось сравнивать свой долг и преданность лично миссис Кеннеди и риск получить нагоняй от президента, а то и случайно выставить его в нелестном свете.

Мне также пришлось объясниться перед помощником начальника секретной службы и руководящим агентом Белого дома, но они согласились, что я действовал правильно, и посоветовали продолжать делать свою работу. В газетах в связи с этой историей появилось мое имя: фотограф уверял, что, по моим словам, он был арестован – это не было правдой. Через пару дней шумиха поутихла, и больше об этом никто никогда не вспоминал.

Примерно в это же время я нашел человека, которого мог сделать своим ассистентом, – Пол «Первак» Лэндис из спецгруппы «Детки». За три недели в Италии у меня была возможность оценить, как он работает в незнакомой обстановке, и, поскольку с нами постоянно находилась Кэролайн, я также мог наблюдать, как он взаимодействует с миссис Кеннеди.

Никто мне не объяснил, почему отстранили агента Джеффриса, но, по моим ощущениям, там случился какой-то личный конфликт, и я хотел убедиться, что выбрал человека, в котором миссис Кеннеди могла быть уверена. Пол был самым молодым из агентов, но необычайно добросовестным и легко адаптирующимся к изменению ситуации, что просто необходимо для работы с миссис Кеннеди – и, что немаловажно, мы хорошо работали в команде. Он с радостью занял предложенную должность, и для меня было глотком свежего воздуха работать с кем-то вместе после семи месяцев с временными ассистентами в подчинении. Чтобы заменить Пола в детской группе, из филиала в Майами вызвали агента по имени Том Уэллс, и мы снова встали в строй: два агента с миссис Кеннеди и три агента с детьми. У меня снова появилось чувство уверенности в нашей способности выполнять работу правильно и эффективно.