Жена напоказ - Счастная Елена

Однако, это не пикник, а целый приём на свежем воздухе! Герцогиня любит размах во всём… Или за этим кроется нечто большее, чем просто желание отведать закусок в приятной компании близких знакомых?

Слуга открыл передо мной дверцу, и едва я только опустила ногу на ступеньку подножки, Ксавье подал мне руку. А он удивительно расторопен!

Кажется, десятки взглядов тут же впились в нас со всех сторон, пока младший де Ламьер учтиво и по-хозяйски вёл меня к дому. Но вдруг нас догнали возмущённые вскрики, топот по шуршащему гравию — и меня едва не смело с ног огромной чёрной тушей.

— Лабьет! — донёсся издалека разъярённый рёв. — Проглоти тебя Бездна…

Шинакорн ткнулся мне в живот бугристым лбом, и пришлось опереться на руку Ксавье, чтобы не упасть.

— Удивительно, — проговорил тот. — Никогда не видел, чтобы он так кого-то встречал.

Пёс, кажется, едва не повизгивал, точно щенок, бодая меня и напрашиваясь на ласку. Чем ставил меня в довольно неловкое положение. И правда, с чего бы такие нежности? Я всё же погладила шинакорна между ушами — а тот извернулся и уткнул в мою ладонь холодный влажный нос.

— Ну, здравствуй, — удержать улыбку не удалось, как ни старалась.

— Лабьет… — голос его хозяина раздался уже гораздо ближе.

Слегка взмыленный герцог, оставив попытку догнать своего несносного пса, остановился и одёрнул тонкий льняной жилет, когда мы с ним столкнулись взглядами. На фоне нежно-зелёной листвы, что переливалась солнечными бликами, Ренельд казался ещё более строгим, высоким и широкоплечим. А малахит его глаз — ещё более холодным.

— Я уже подумал, что Лабьет сошёл с ума, — весьма хмуро проговорил он, направляясь к нам уже с гораздо большим достоинством. — А это, оказывается, вы.

— Я думала, на меня упала гора. А это, оказывается, ваш пёс.

Герцог с укоризной покосился на шинакорна, а тот попытался спрятаться за меня — надо сказать, крайне безуспешно. При его-то размерах.

— Доброе утро, Рен, — Ксавье вышел вперёд. — Я думал, ты не приедешь.

— Я тоже так думал, — тот приподнял уголок рта, отметив коротким взглядом, как его брат кладёт мою ладонь себе на сгиб локтя. — Но мать сказала, это важно. Поэтому пришлось.

Он посмотрел на Лабьета и качнул головой в сторону. Шинакорн, наконец перестав корчить из себя блаженного, деловито последовал за ним. Ксавье ещё некоторое время задумчиво смотрел им вслед, а затем повернулся ко мне.

— Насколько часто, миледи, вы общались с Ренельдом? — его вопрос едва не заставил меня вздрогнуть.

Ладонь маркиза, что лежала поверх моей, вдруг сжалась крепче. Тут хочешь, не хочешь, а задумаешься, что же ответить. Как будто он пытался заставить меня считать себя в чём-то виноватой. Заочно. А его сиятельство, оказывается, собственник!

— Исключительно в целях следствия, — я то ли случайно, то ли нарочно умолчала о той недавней встрече в лавке портного.

Почти дружеской — аж целые несколько минут.

Да и вообще, наши отношения с Ксавье ещё не доросли до того, чтобы я отчитывалась. И вряд ли когда-то дорастут. Маркиз для меня должен стать кем-то вроде красивой статуи в саду. Желательно, не обнажённой. Выглядит солидно, показывает статус того, кто её установил — но не мешает. На неё только и любоваться, проходя мимо. Главное, ночью не натолкнуться — а то и до исполнения супружеского долга недалеко. Кстати, это то, над чем тоже не мешало подумать. Потому как избежать рядом с молодым полным сил мужем не удастся.

— Лабьет так не считает, — тон Ксавье стал чуть напряжённее.

— Кто знает, что творится в голове у этого существа, — я пожала плечами. — Разве об этом стоит беспокоиться? Наверное, у него слабость к женщинам.

Как и у обоих братьев де Ламьер, впрочем.

— Он привык к женщинам Ренельда, — заметил маркиз. — И их почти не замечает. Насколько мне известно.

— Может, запах ему мой нравится…