В висках закрутило, небо и земля начали меняться местами поразительно быстро. Словно меня перевернули, как песочные часы. Герцог мгновенно оказался рядом и совершенно беспардонно сгрёб меня в охапку. Прижал к себе, и его сердце под одеждой заколотилось мне в щёку.

Стало глухо, как будто над нами вдруг развернулся стеклянный купол. В груди похолодело. Разрушительные ощущения ослабли, но не пропали совсем, а я уже не смогла поймать ускользнувшее равновесие. Словно пьяная, шагнула в сторону — и под ступнёй поползла земля.

— Держитесь! — выдохнул мне в ухо Ренельд. Я протянула руку в сторону, чтобы ухватиться хоть за что-то. — Да за меня держитесь!

Так я и держусь! Что мне остаётся, если я вообще ничего не соображаю!

Чёрная тень шинакорна вылетела из кустов на тропу. Он, кажется, попытался поймать валящегося на меня Ренельда за одежду — но тот лишь глухо взвыл, сжав зубы. Протяжно и сочно треснула рвущаяся ткань. Я расшиблась бы, наверное, если бы герцог не извернулся, роняя меня на себя.

Мы рухнули вместе, покатились вниз, к воде, собирая прошлогоднюю листву, царапаясь о сучки и сдирая дёрн со склона в попытке удержаться. Меня то накрывало собственным подолом, то Ренельдом. Хрустели то ли ветки, то ли мои кости. Но наконец мы замерли — у самого края воды. По крайней мере, подо мной было сухо и удивительно тепло. Даже на землю не похоже. Я сдула с лица растрёпанные волосы — и обнаружила себя лежащей на месье дознавателе.

И это ещё полбеды, потому что одежда на нём почему-то тлела.

— Проклятье! — он резко вскочил — и я кубарем скатилась с него. — Вы что, захотели меня поджарить?

Похоже, с перепугу я снова попыталась уничтожить ловушку. Как в прошлый раз. Заклинание не завершила, однако его хватило, чтобы поджечь на герцоге жилет. Его светлость, едва не отдирая пуговицы, скинул его с себя — и отшвырнул в пруд. Я даже не успела нейтрализовать собственную ошибку.

— Прошу прощения, — пробормотала хватаясь за плывущую куда-то голову. — Что вы делаете? Пустите!

Ренельд притянул меня обратно к себе, словно ребёнка. Я толкнула его в грудь, едва в силах шевельнуться — так крепко он меня держал.

— Подождите! Пока я не пойму, что ловушка не действует, вам лучше быть поближе ко мне. Так я смогу оградить вас. Кстати, как вы?

Я наконец внимательнее прислушалась к своим ощущениям: и близко не таким, как было в первый раз. Тогда я чувствовала себя разбитой, а теперь меня беспокоило только лёгкое головокружение. Да и то, кажется, лишь оттого, что резко села вместе с Ренельдом.

— На удивление, вполне сносно, ваша светлость. Благодарю за беспокойство.

— Хорошо. Значит, вас не успело зацепить слишком крепко.

Кажется, его светлость пострадал едва ли меньше меня. И вообще выглядел весьма потрёпанным. Рукав рубашки разорвался: видно, зацепившись о ветку. В волосах застряли травинки и какая-то труха. А всё, что осталось от жилета, теперь печально уплывало прочь от берега.

Даже думать не хочется, какой сейчас вид у меня!

— А где Лабьет? — я огляделась.

— Не знаю. Куда-то убежал. Мне кажется, он почувствовал что-то кроме этой ловушки. Узнаем, когда вернётся.

Интересно, это каким же образом?

Ренельд задумчиво посмотрел наверх — туда, откуда мы скатились, оставив за собой след из примятой травы и поломанных веток — а затем шёпотом выдал незнакомое мне заклинание. Взмахнул рукой, и я только рот открыла от изумления. Потому что впереди вдруг засветились висящие в воздухе обрывки какой-то цепи. Она была разбита на мелкие звенья — и вереница их обрывалась, не достигая того места, где мы с герцогом стояли.

— Всё в порядке. Можно подниматься.

Он медленно встал на ноги, и мне помогая подняться.

— Почему на вас не действует ловушка? — наконец начало до меня доходить.