Целительница моей души - Чекменёва Оксана (2020)

— То, что меня не было в беседке в тот момент, спасло меня и Эррола — я сразу же шагнул назад порталом и вытащил их с Лориндой из огня, — продолжил король, глядя куда-то в стену поверх моего плеча. Лицо его исказилось как от боли. — Но моя жена уже была мертва, хотя я тогда этого не понял, Эррол остался жив лишь потому, что падая, мать частично закрыла его от магического напалма. Μиллард сразу же сбил с нас огонь — тот, который сбить мог, от взрыва напалма беседка мгновенно превратилась в огненный ад, огонь перекинулся на нашу одежду и волосы, но он успел вовремя. Сам напалм подбежавшая охрана тушила, накрывая нас своей одеждой и засыпая землёй, других методов просто нет. Дальше я плохо помню, потерял сознание. Очнувшись, узнал, что Лоринда мертва, а Эррол стал… вы видели. И что помочь ему никто не в силах.

— Я помогу, — шепнула, инстинктивно, прижав голову короля к своему плечу и гладя его по голове, словно утешая кого-то из своих ребятишек. — Я обязательно ему помогу. Мне жаль, что я не смогла помочь раньше. И жаль вашу жену. Вы нашли убийцу?

— Нет, — глухо сказал король мне в плечо. — И мы до сих пор не знаем, кто это был. Точнее — кто организатор. Слугу, принёсшего бомбу с часовым артефактом, нашли быстро, но к тому времени с ним уже поработал менталист. Οн не только не помнил, кто дал ему такой приказ и бомбу, но даже того, что он всё это принёс. Память о последней недели его жизни была стёрта начисто. Это был кто-то, кто знал о моих привычках, а таких немного. Но вычислить заказчика так и не удалось.

Он и не думал отстраняться, наоборот, прижался крепче, обняв меня. А я подумала — был ли хоть кто-то, кто утешал его вот так, объятиями? Перед кем он позволил себе показать свою боль, дать ей выйти наружу? Ведь он король, и всегда должен быть сильным, держать лицо. Его жена погибла, а как насчёт матери или сестры, кого-то близкого, перед кем он мог не скрывать свои чувства? Есть они у него? Μне срочно нужно восполнять пробел в знаниях. Но не сейчас.

Сейчас я просто держала в объятиях того, кому было очень больно. Я не умела лечить такую боль, только физическую, но порой бывает нужно просто обнять и посочувствовать.

Не знаю, как долго мы так просидели, он — уткнувшись мне в плечо, я — поглаживая его по волосам. Наконец, видимо, почувствовав облегчение, король поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза. Я тут же расцепила руки, почему-то мне показалось, что в такой позе, лицом к лицу, продолжать лечение не стоит. Вот когда он снова развернётся ко мне спиной…

— Дина, я могу доверить своих сыновей только вам, — проникновенно глядя мне в глаза, произнёс мужчина. — Μы до сих пор не знаем, кто устроил то покушение, оно может повториться, и мне страшно представить, что… — он отвернулся и тяжело сглотнул.

Μне было очень его жаль. Безумно. Я могла представить, что он пережил, как дорога ему была семья. Зайти в огонь, чтобы спасти близких, рискнёт не каждый. И я хотела бы облегчить его ношу, хотела бы, чтобы эта боль исчезла из его глаз. Но…

Но у меня тоже были дети, чьи жизни точно так же, как и у Эррола с его братом, висели на волоске. И точно так же, угроза никуда не делась. Я не знаю, что делал король для защиты своих сыновей, уверена, на самотёк он всё это не пустил, но своих детей я могла лишь прятать. Конечно, сейчас я действовала по принципу: «хочешь спрятать дерево, спрячь его в лесу», ведь узнать в лицо повзрослевших малышей вряд ли кто-то сможет, даже если посла Марендонии каким-то чудом занесёт в Академию, ещё меньше шансов на его появление в школе магии для небогатых семей.

А я вообще безвылазно сижу дома. За всё время, что мы живём в этом доме, я лишь раз выходила на базар — и всё. Шансов столкнуться к кем-то, кто может меня опознать, у меня нет вообще, если только этот человек не придёт ко мне лечиться. Но что делать послу у скромной целительницы в торговом квартале? Верно, нечего. В посольствах свои целители имеются.