Убить пересмешника - Харпер Ли (1964)

– Потише там! – прикрикнул мужской голос, и мы замолчали.

Миссис Мерриуэзер похоронным голосом стала рассказывать про округ Мейкомб, и после каждой ее фразы грохал турецкий барабан. Наш округ самый старый во всем штате, когда-то он был частью территорий Миссисипи и Алабамы; первым из белых людей в эти девственные леса вступил пятиюродный прадедушка нашего судьи по наследственным делам – и пропал без вести. Потом сюда пришел бесстрашный полковник Мейкомб, в честь которого и назван наш округ.

Генерал Эндрю Джексон облек его властью, но неуместная самонадеянность полковника Мейкомба и неумение ориентироваться навлекли несчастье на всех, кто участвовал вместе с ним в сражениях с индейцами племени Ручья. Полковник Мейкомб во что бы то ни стало хотел отвоевать этот край для демократии, но его первый поход стал для него последним. Через гонца-индейца из дружественного племени ему был передан приказ: двигаться на юг. Чтобы узнать, где юг, полковник сверился с лишайником на деревьях, а подчиненным, которые хотели было указать ему на ошибку, не дал рта раскрыть и отправился в поход с твердым намерением разгромить врага, но вместо этого завел свои войска на северо-запад, в первобытные дебри, и лишь много позже их вывели оттуда поселенцы, передвигавшиеся в глубь страны.

Миссис Мерриуэзер рассказывала про подвиги полковника Мейкомба целых полчаса, а тем временем я сделала открытие: если согнуть коленки, ноги умещаются под костюмом, и тогда можно кое-как посидеть. Я сидела, слушала жужжание миссис Мерриуэзер вперемежку с грохотом барабана и незаметно уснула крепким сном.

После мне рассказали, что было дальше: миссис Мерриуэзер подошла к грандиозному финалу. «О-ко-рок», – проворковала она спокойно и уверенно, ибо и сосны и восковая фасоль являлись мгновенно. Подождала чуть-чуть, потом позвала погромче: «О-ко-рок!» Но ничто не явилось, и тогда она крикнула во весь голос: «Окорок!!!»

Наверно, сквозь сон я ее услышала, а может быть, меня разбудил оркестр – он заиграл «Дикси»[25], – но я выбрала для своего появления ту самую минуту, когда миссис Мерриуэзер торжественно развернула на сцене флаг штата Алабама. Не то что выбрала – просто мне захотелось быть вместе со всеми.

Мне потом рассказали, судья Тейлор выскочил из зала и так хохотал и хлопал себя по коленкам – миссис Тейлор даже принесла ему воды и какую-то пилюлю.

Миссис Мерриуэзер не зря старалась, успех был огромный, все кричали и хлопали, но все равно она поймала меня за кулисами и сказала – я погубила ее живую картину. Я готова была сквозь землю провалиться, но тут за мной пришел Джим, и он мне посочувствовал. Он сказал – с того места, где он сидел, меня и видно-то не было. Не пойму, как он догадался, какая я несчастная, я ведь еще не вылезла из костюма, но он сказал – я вышла очень хорошо, просто немножко опоздала – это не беда. Когда все совсем плохо, Джим теперь умеет утешить почти как Аттикус. Но и Джим не уговорил меня показаться на люди и согласился ждать за кулисами, пока все не уйдут из зала.

– Хочешь снять эту штуку, Глазастик? – спросил он.

– Не хочу, – сказала я. – Так и пойду.

Пускай никто не видит, как мне плохо.

– Подвезти вас домой? – спросил кто-то.

– Нет, сэр, спасибо, – сказал Джим. – Нам совсем близко.

– Берегитесь привидений, – посоветовал тот же голос. – А верней сказать, пускай привидения берегутся Глазастика.

– Ну вот, уже почти никого нет, – сказал Джим. – Пошли.

Мы через зал прошли в коридор и спустились по лестнице. На улице по-прежнему было темным-темно. Несколько машин еще не отъехали, но они стояли по другую сторону школы, и от их фар нам было мало толку.

– Если кто-нибудь поедет в нашу сторону, нам будет виднее, – сказал Джим. – Слушай, Глазастик, давай я буду тебя держать за косточку. А то как бы ты не потеряла равновесие.

– Мне все видно.

– Ну да, но вдруг ты потеряешь равновесие.