Предновогодье. Внутренние связи - Хол Блэки (2012)

- Неважно, учащаяся, - преподаватель окинул меня взглядом с ног до головы. - Я заметил на потоке новое лицо и рассчитываю, что вы порадуете нас достижениями в общей висорике.

- Особых достижений нет.

- Прекрасненько, - протянул препод. - А как обстоит дело с отдельными курсами?

- Ну-у... - Что тут скажешь? Что висорика и её направления, вместе взятые, навевают на меня жуткую тоску? - С переменным успехом.

- И все же? - не отставал Лютик. Как бы от него отвязаться?

Однако препод вообразил себя пауком, в чьи в сети попала жирная муха, и, судя по азартным скачкам, не собирался отпускать меня в свободный полет. - Символистика, теория снадобий, теория заклинаний, элементарная висорика?

- По-разному, - пожала я плечами.

Лютеций, рассчитывая вызвать меня на откровенность, продолжал прыгать у трибуны, размахивая руками и моргая чудовищными ресницами, Поскольку революции у доски не случилось, интерес к моей персоне мгновенно ослабел: передние ряды опустили головы в конспекты, темноволосый кашлянул и уткнулся в книгу. Знаем, видели, что между страниц заложен журнал с полуголыми девицами. На задних рядах поднялся шум, послышался сдавленный женский смех.

Лютеций вздрогнул, нервно передернул плечами.

- Призываю всех замолчать!

В нарастающем гуле, похожем на глухое жужжание пчел в улье, его голос напоминал писк комара.

- Немедленно прекратите самоуправство!

Ноль внимания, фунт презрения.

Препод шумно задышал, схватил указку и постучал по столу.

- Всем закрыть рты! - прокричал он и, сорвав голос, закашлялся. Этакий взъерошенный воробушек. На секунду мне стало его жалко. Невинное создание имело круглый ноль авторитета.

Но через мгновение я ошеломленно наблюдала, как безобидный Лютик подбросил в руке указку словно копье, и, сделав замах, как заправский олимпиец, с силой метнул ее в задние ряды.

Следующие кадры пронеслись перед глазами, будто в замедленной съемке. Указка, прорезая воздух, с огромным ускорением пролетела мимо вынырнувшего из-за книги темноволосого парня, проскользнула в сантиметре от парочки ошарашенных лиц, взметнула волосы третьего, едва не прошила голову у вовремя увернувшегося четвертого, мазнула царапиной по щеке пятого и, наконец, глубоко вонзилась в стену позади, отчего по ней пошли трещины. Ручка указки некоторое время резонировала, треща. В аудитории наступила мертвая тишина.

- Вот вам! - потряс кулаками препод. - Вот вам!

Вдруг он схватился за сердце и съехал мешком вдоль стола.

- Что же я наделал? - Лютик в ужасе посмотрел на руки и вскинул на меня стрекозиные глаза. - Я не хотел... Вернее, хотел! - заявил с ожесточением. - Да, я хотел!

А потом закрыл ладонями лицо. Его плечи затряслись.

И тут одни товарищи с нестойкой психикой завизжали, а другие товарищи начали вскакивать со своих мест и что-то кричать. А некоторые товарищи, вроде меня, так и не вышли из оцепенения. Дальнейшее запомнилось смутно.

****

Сидя в приемной ректората, я делала вид, что не слышу бурного разговора за тонкой дверной перегородкой. Более того, вперив глаза в потолок, изображала, будто мне абсолютно не интересно, о чем шел спор за дверью. На самом деле любопытство вытянуло уши до ослиных размеров.

- Евстигнева Ромельевна, повторяю в десятый раз: девочка не могла внушить, загипнотизировать или наложить проклятие на Лютеция Яворовича, - рокотал словно из бочки гулкий бас. Декан факультета нематериалки активно заступался за меня перед Царицей. - Поверьте, я знаю, о чем говорю.