– Диар на ранних сроках заложила в них нужные качества. Так что сейчас уже невозможно что-то предотвратить. Да и не нужно. Как вы, наверное, уже знаете, ваш будущий внук попытался применить свою особую магию и силу. Такие, как он и его дядя, сильнее простого дракона Алауэн. А девочка наверняка окажется идеальной драконицей. Правда, родится недоношенной. Я, конечно, могу переключить их развитие и попридержать мальчика, но от этого может быть только хуже.

– Не нужно лишних вмешательств, – поднял руку Бальтазар.

– Я тоже так считаю. Только хотела бы предупредить, боюсь, что малыши не будут воспринимать Диар как Хранительницу.

– Почему?

– А они уже признали меня. Видите ли, как я только сейчас поняла, Диар хотела создать в клане некую касту идеальных воинов. Щит и меч Алауэн. И Хранительница им нужна особая. Боевая. А с такими способностями… – развела я руками. – Бальтазар, у меня к вам последняя на сегодня просьба. Мне нужна ваша помощь как асура. Ну зачем так удивляться? Я просто хочу понять, как мне теперь управлять этим, – стряхнула я с волос ледяную крошку.

Это больше походило на военный совет, чем на семейные разбирательства.

Еще бы. В нашем случае были задеты интересы нескольких сильных государств. Эльфов представлял высокий светловолосый мужчина, имеющий довольно определенное сходство со старшим принцем. От Царства Варуны, далекого государства асуров, высокий фиолетововолосый демон с держащей его под руку девушкой довольно странного вида – вполне такой человекоподобный (ну волосы у нее были приемлемого цвета – каштановые, а вот рожки присутствовали). Многочисленные семейства оборотней избрали своим послом огромную пуму, в своей второй ипостаси выглядевшую крепко сбитым мужчиной с некрасивым, но очень мужественным лицом.

Кроме прочих на огромном балконе расположилась драконица таких почтительных лет, что сами скалы далеких гор казались моложе ей. Темная броня давно потускнела, но определенно оставалась все такой же крепкой. Да и не советовала бы я кому-то опробовать подобную древнюю ветошь в бою, разве что особо извращенному самоубийце.

Клан же кроме правящей пары представляли их старшие сыновья.

Нас по одному вызывали в зал. Первыми пошли Гзар и Мальгольм. За ними Олеандр и Станислав. Потом Нирран. Как не хотел Колин отпускать Иаллин одну, но тут не поспоришь, пришлось. Правда, и продержали ее очень долго. Затем пошел мой кровник.

– Держись, Александрит, – сказал он у самых дверей.

Когда же настала моя очередь, я спокойно вошла в большой зал, и присутствующие поежились от холода, который несли мои развевающиеся одежды.

Я искренне надеялась, что Цитадель надолго запомнит этот день. И готовилась к подобному соответствующе. Иаллин помогла мне с одеждой, которая полностью соответствовала случаю. Меня облачили в узкие брюки и хрустящую, накрахмаленную рубашку, все сияюще-голубого цвета. Белые сапоги и жилет из тонкой дубленой кожи были покрыты серебряными рунами заклятий, напоминающими рисунки на стеклах от моего холодного дыхания. Голову прикрывает широкий капюшон тонкого плаща, струящегося по плечам и развевающегося за спиной, подобно крыльям.

Я знаю, насколько все это вычурно, но мне хотелось, чтобы все было… красиво? Чтобы просто было. И клан навеки связал порушенное будущее, разбитую хрупкость надежд, с высокой фигурой в ледяных одеяниях. С синими глазами, в которых и жизни-то нет, одна тоска и холодные ветра гуляют.

Прошла по хрустальному полу, в котором, словно в прозрачном горном озере, плавали странные змееподобные существа и разноцветные рыбки. Мягкие, неслышные шаги выкладывали свой путь искристым инеем. Не поднимая глаз, не сказав и слова, села в кресло, которое несло в себе остаток магии моих друзей и союзников. Расправила плащ, отчего кресло стало напоминать ледяной трон.

– Я вас слушаю.

Комиссия на мгновение опешила.