Академия проклятий. Книга 3 - Звездная Елена

Василена с доброй улыбкой проследила за тем, как они скрылись в одном из проходов на первом этаже и, повернувшись к нам, извиняющимся тоном, пояснила:

— Я пока мама кормящая, к сожалению в круг для обряда входить не могу.

Ничего не поняв, взглянула на Эллохара — тот явно все понял, и даже спросил:

— Как малыш?

— Здоровенький, — и улыбка ведьмы засияла счастьем. — Растем, требуем побольше молока и внимания.

— Матрена с ним?

— И если бы только она одна, — Василена печально вздохнула, — принесут, дадут покормить, и поминай как звали. — И тут на лице ведьмы вновь лукавая улыбка и такое с намеком: — Так зачем же вы пожаловали, магистр?

Мне вопрос был не понятен, однако, как выяснилось, ведьма знала Эллохара значительно лучше меня:

— Я буду вино, Риате нужен чай, и желательно согревающий, давай с порошком от простуды, на всякий случай. И пошли в малую гостиную, у вас там самый нормальный камин. — после чего директор школы Искусства Смерти опять же взял меня за руку и повел вверх по деревянной лестнице, со словами: — Мы ненадолго, не нервничай.

Вот после этого я начала нервничать. Остановилась, руку выдернула, и прошептала, чтобы не устраивать разбирательства при доброй ведьме:

— Простите, магистр Эллохар, но домового мы привели, и я не вижу смысла задерживаться.

Очень медленно лорд развернулся, сложил руки на груди и с молчаливым негодованием воззрился на меня. Я тоже молчу и тоже смотрю на него с негодованием.

Молчим.

Снизу раздается веселое:

— Нет, если я ей не покажу, Благодать мне этого никогда не простит, — и уже громче. — Благодать Никаноровна!

Чуть прищурив глаза, Эллохар мрачно поинтересовался:

— У тебя совесть есть? — и так как я молчала, продолжил. — Нет, я, конечно, понимаю, что совесть в Темной Империи качество совершенно лишнее и мало пригодное, но учитывая, что тебя выбрал обладающий данной чертой Тьер, я полагал, что подобное выбирает подобное и так далее.

— У меня есть совесть, — неприятно даже стало, — но у меня еще есть контора, не запертая кстати, и Юрао, который вернется и увидит мое пальто, но не увидит меня.

— У тебя нет совести, Риате, — подытожил магистр.

Спустился на одну ступеньку, схватил меня за ворот его собственного плаща, приподнял, и потащил вверх, на ходу крикнув ведьме:

— Мы вас в гостиной подождем, — и значительно тише, уже мне: — Проклинать не советую, здесь особая магия, и все срабатывает по принципу «Из твоего рта, тебе же в пазуху», в смысле проклятие на тебя же и ляжет, Риате.

Магистр соизволил отпустить меня только внеся в большую комнату с потолком расписанным под летнее небо, и то, сразу подвел к жарко пылающему камину, снял с меня свой плащ и приказал:

— Стоять, бояться, не двигаться.

А сам прошел к креслу, и нахально в нем развалился, при этом хитро на меня поглядывая. Руки на груди сложились сами.

— Расслабься, Риате, — лениво и насмешливо посоветовали мне. — В любом случае могла бы уже и запомнить, что обращаться ко мне за помощью чревато последствиями. Я не Тьер, Риате, я обо всем на свете при виде твоих карих глазок, пухлых губок и розовых щечек не забываю, и у меня, в отличие от него, тут же появляется масса вопросов, на которые я вправе получить ответы. Девичья память у тебя, Риате.

В чем-то лорд Эллохар был прав — глупо было обращаться к нему за помощью. Но в чем-то:

— А знаете магистр, у меня не только память девичья, я еще и мстительная к тому же. Отомщу и забуду, потом снова отомщу!

Издержки девичьей памяти, знаете ли!

Вскинув бровь, у меня язвительно поинтересовались:

— Это ты мстительная? Ха! Шутка дня! Расскажу Верис поржем вместе!

Отвернувшись к камину, чтобы не видеть потешающего магистра, я тихо сказала:

— Бездной клянусь, я обратилась к вам за помощью в последний раз, — и, сорвав нитку с руки, бросила ее в камин.