Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Вероятнее всего, просьбу Анна выполнила, потому как ее напарник заурчал в голос.

— Аня…так держать. Какие щелочки! Мой Бог! И складочки…влажные. Ты сводишь меня с ума.

— О, да, Миша! Вот так! Хорошо. Оближи меня! Оближи всю!

Лера стала пунцовой, сгорая от стыда и неловкости.

Лицо полыхало. Пульс зашкаливал. Дыхание рваное. Поверхностное.

Боже! Как после подобного в глаза ей смотреть?

Не правильно. Вместе с тем порочно, и дико возбуждающе. Столкнувшись взглядом с Германом, и вовсе дышать перестала.

Все видел. Все понимал.

Он внимательно наблюдал за ее реакцией. С прищуром. Как хищник за жертвой. На самом краю. Перед прыжком. В его глазах сверкала неизведанная черная бездна. Завлекала. Манила. Притягивала.

Затуманенным мозгом осознала вдруг, как сильно Давыдов возбужден. Как тяжело дышит. Как нетерпеливо стискивает в кулаке ее локоны.

— Да, Миша! — Взвыла от удовольствия Анна Александровна. — Тр*хай меня! Куда только пожелаешь! Да, черт бы тебя подрал!

— Не переживай, Анечка, я везде побываю!

Это уже слишком, для нее! Конкретный перебор!

Огнем полыхала. Стала столь влажной, что и признаться страшно. Стыдно.

Конец! Это конец!

Давыдов принял решение. Вынес приговор.

И гори все синим пламенем.

Его рука медленным, но уверенным движением поползла вверх по ее оголившемуся бедру, сбивая и без того задравшийся подол платья еще выше. Сердце ухнуло вниз. Внутренности узлом скрутило от нахлынувших эмоций. Герман замер всего на пару секунд, ощупывая пальцами кружевную ленту от чулок.

— Мелкая! — Прохрипел прямо в ухо, пробуждая к жизни тысячи нервных окончаний. — Когда только носить их научилась?!

— Ты…что творишь? — Попыталась вразумить. — Перестань!

— А ты что со мной творишь?

— В каком смысле?

— Я готов был взять тебя еще в коридоре. У стены.

О, черт!

От его слов между ног стало еще жарче. Еще мокрее.

— Не надо, прошу.

— Почему? Ты же хочешь.

— Это все…неправильно.

Мужчина, не обращая должного внимания на ее невнятное бормотание, хозяйским жестом запустил руку в вырез платья, и сжал пальцами нежный сосок.

Теребя его. Умело играя.

Против воли выгнулась дугой навстречу изысканной ласке. Прикусила губу, дабы не застонать.

Хотя на этот счет можно было и не переживать. Звуки, издаваемые жаркой парочкой, перекрывали все.

— О, да! Да! Да! — Верещала Смирнова. — Какой шикарный член!

Лера же замерла, чувствуя бедром каменную плоть Давыдова. Словно электрический разряд пропустили между ними.

— Герман, — ужаснулась силе собственного желания, отдаться ему прямо сейчас, — нужно остановиться.

— Не проси! Не смогу. — Рвано выдохнул. — Уже нет…

И понятно почему. Его глаза полыхали безумием. Самым настоящим.

Сокрушенно простонав, Герман обрушился на ее губы. Жадно. Больно.

Шок! Этот поцелуй обезоруживал — он не был нежным. Нет. Оказался насквозь пропитанным яростью. Безудержной страстью.

Словно, мужчина пытался поглотить всю Леру. Без остатка. Потому и терзал пухлый ротик столь неистово. Улучив момент, втянул в себя девичий язычок и слегка прикусил.

Трепетно. Чувственно.

Девушка медленно уплывала — его помешательство передалось и ей. В полной мере. Обезумев, отчаянно вцепилась в отросшую шевелюру Давыдова, притягивая к себе еще плотнее. Не позволив отстраниться, перехватила инициативу. Теперь она посасывала его язык. Втягивала в себя, как можно сильнее. Глубже.

Герман нетерпеливо рыкнул, и для удобства чуть развернул. Заставил согнуть ноги в коленях, улучшая тем самым себе доступ к ее промежности, в условиях ограниченного пространства.

Жадно схватил за бедро, сминая плоть. Причиняя боль. Не специально.

Просто на пике возбуждения, совершенно не контролировал свою силу.

Останутся синяки. Однозначно.