Уитни, любимая. Том 2 - Макнот Джудит (1999)

– Я… я хотела просить тебя… об одном одолжении. Но мне ужасно стыдно. Это насчет нашей свадьбы. То есть ночи.

Тревожно нахмурившись при виде напряженного, обеспокоенного лица невесты, Клейтон наклонился вперед.

– О чем ты хотела просить меня? – тихо осведомился он.

– Обещай, что не рассердишься!

– Даю слово, – спокойно заверил Клейтон.

– Видишь ли, – нерешительно начала Уитни, – я… мне действительно хочется, чтобы мы поскорее обвенчались. Но… я все время думаю о том, что должно произойти… ты знаешь… позже, потом… Другие новобрачные не понимают, что их ждет, но я знаю, и…

И, вспыхнув от смущения, осеклась, не в силах договорить и стыдясь своей откровенности.

– И что же ты хочешь попросить? – повторил Клейтон, хотя уже догадывался… нет, да поможет ему Бог, точно знал.

– Я хотела… узнать, не согласишься ли ты подождать, – запинаясь, объяснила она. – То есть… не делать со мной этого в брачную ночь.

Не в состоянии больше вынести его взгляда, Уитни поспешно отвела глаза. И хотя она была совершенно наивна и невежественна в некоторых вещах, все же прекрасно понимала, что жены не заключают подобных сделок со своими мужьями и что мужчины обычно вступают в свои супружеские права в первую ночь. Подумать только, что в давние времена все происходило в присутствии посторонних, которые «укладывали» новобрачных в постель.

Недаром невеста давала обеты во всем повиноваться мужу, включая и исполнение супружеского долга.

– Ты совершенно уверена, что хочешь именно этого? – спросил Клейтон после долгого молчания.

– Абсолютно, – прошептала Уитни, по-прежнему не поднимая головы.

– А если я откажусь?

Уитни конвульсивно сглотнула и едва слышно пролепетала:

– Тогда я покорюсь тебе.

– Покоришься? – повторил Клейтон, ошеломленный и немного раздраженный выбором ее слов. Он едва мог поверить, что после восьми недель Уитни все еще считает вершину исполнения их желаний чем-то вроде наказания, которому она должна «покориться». Уитни всегда горячо отвечала на ласки, возвращала поцелуи с таким же пылом и страстью, инстинктивно прижимаясь к нему роскошным телом, стараясь прильнуть как можно теснее. Что, черт возьми, по ее мнению, он собирается сделать в брачную ночь – превратиться в обезумевшего зверя и снова разорвать на ней одежду? – Ты меня боишься, малышка? – еле слышно спросил он.

– Нет! – покачала головой девушка. – Я не смогу вынести, если ты так будешь думать. И знаю, что ты не собираешься… обращаться со мной, как в прошлый раз. Просто я смущена, именно потому что знаю, как… как все будет. И… есть еще кое-что ужасное, что я должна была сказать тебе с самого начала. Клейтон, я, должно быть, просто урод. Понимаешь, ты… ты причинил мне ужасную боль. Просто не представляю, что другие женщины тоже испытывали нечто подобное, и…

– Не нужно! – резко перебил Клейтон, теряя голову при мысли о том, какие страдания доставил Уитни. Да, пусть это будет наказанием за его бесчеловечную жестокость той ночью. В конце концов, какая малая цена за то, что он с ней сделал! – Даю тебе слово подождать, только с двумя условиями, – выговорил он наконец. – Первое – после брачной ночи я сам выберу подходящее время.

Уитни с таким радостным облегчением закивала, что Клейтон едва не рассмеялся.

– Второе условие – ты пообещаешь мне, что в оставшиеся до свадьбы дни серьезно подумаешь обо всем, что я собираюсь сказать.

Она снова кивнула.

– Уитни, то, что произошло между нами, нечто иное, как взрыв ярости с моей стороны – не проявление любви, а мелкая, недостойная месть.

Уитни внимательно слушала, и Клейтон понимал: она честно пытается понять, но по-прежнему уверена, что подвергнется боли и унижениям и так отныне будет всегда.

– Подойди сюда, – мягко попросил он. – Я лучше смогу объяснить, наглядно показав тебе, что имею в виду.