Положитесь на Псмита - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2005)

Псмит не принадлежал к молодым людям, часто теряющимся в разговоре, но эта фраза вызвала в нем то недоумение, которое мы порой испытываем во сне. Ему было ясно, что эта пленительная девушка думает, будто сказала нечто серьезное, даже сокрушающее, только вот что? Он постарался выиграть время.

— Неужели? С Синтией? Что может быть лучше!

Эта безобидная реплика, казалось, подействовала на его собеседницу самым неожиданным образом. Ее брови снова сошлись на переносице.

— Ах, оставьте этот небрежный насмешливый тон! Он так дешев!

Псмит, которому нечего было ответить, промолчал. Лодка слегка покачивалась. Лицо Евы порозовело — она испытывала невероятное смущение. Что-то в исполненном серьезности взгляде сидящего напротив человека мешало ей продолжать. Но со свойственным ей упорством она не отступила от взятой на себя задачи.

— Ведь как бы вы ни относились к ней теперь, — сказала она, — прежде Синтия была вам дорога, иначе я не понимаю, зачем вы на ней женились.

Псмит за неимением лучшего начал было грести. При этих поразительных словах он так вздрогнул, что черпнул левым веслом и плеснул на колени Еве добрую пинту озерной воды. Он рассыпался в извинениях.

— Ничего! — сказала Ева нетерпеливо. — Это не важно… Мистер Мактодд, — произнесла она мягко, — не могли бы вы объяснить мне причину…

Псмит молча созерцал дно лодки, подавляя оскорбленное чувство. Правда, во время их недолгой беседы в «Старейших консерваторах» он не удосужился узнать у мистера Мактодда, холост он или нет. Без сомнения, тому следовало бы упомянуть о своем семейном положении. Опять-таки Мактодд не просил, чтобы он заменил его в замке Бландингс. И все же Псмит чувствовал, что с ним обошлись мерзко. Он обладал упорядоченным умом и намеревался поддерживать завязавшиеся между ним и Евой теплые отношения, каждый день со своей стороны делая их все теплее и теплее, пока они в надлежащий срок не достигнут той точки, когда можно будет положить к ее ногам свои сердце и руку. Ибо он твердо знал, что в мире, перенасыщенном девушками, Ева Халлидей остается единственной и несравненной. И вот теперь эта Синтия, будь она неладна, вылезла неведомо откуда и встала между ними. Ведь сколь бы ни была сильна его спокойная уверенность в себе, но и ему было не просто продолжать свое ухаживание с таким балластом, как жена где-то на заднем плане.

Ева неверно истолковала его молчание.

— Полагаю, вы считаете, что меня это не касается? Псмит, вздрогнув, очнулся от своих размышлений.

— Нет, нет! Что вы!

— Видите ли, я нежно люблю Синтию, а вы мне симпатичны.

Она в первый раз улыбнулась. Ее смущение рассеивалось.

— В том-то и дело, — продолжала она. — Вы мне симпатичны, а я совершенно уверена, что, будь вы действительно таким, каким я вас представила, когда услышала о случившемся, понравиться мне вы никак не могли бы. Добрая знакомая, от которой я узнала про вас с Синтией, изложила все так, словно вина целиком лежит на вас. У меня сложилось впечатление, что вы вели себя с Синтией бессердечно. Я решила, что вы грубый зверь. И когда лорд Эмсуорт назвал ваше имя, я чуть было вас не возненавидела. Если бы вы вернулись тогда, я, наверное, встретила бы вас в штыки. Но вы задержались, и у меня было время подумать. Тут я вспомнила, как милы вы были со мной, и почувствовала, что… Ну, что вы правда симпатичный, и мне пришло в голову — должно же быть какое-то объяснение. И я подумала, быть может… если вы позволите, чтобы я вмешалась в вашу личную жизнь… и если все еще поправимо… то я могла бы как-то помочь… Попробовать помирить вас.

Она умолкла, вновь смутившись: теперь, когда все было сказано, ею вновь овладела недавняя неловкость. Пусть она и старинная подруга Синтии, все-таки есть что-то невыносимо неделикатное в такой назойливости. А когда на лице ее собеседника отразилось страдание, она пожалела, что начала этот разговор. Конечно же он оскорблен.