Невест-то много, я — одна - Завойчинская Милена

С другой стороны, смерть таки забрала всех потомков неверной Лауры. Никого, кроме нас с Марикой, не осталось. Мы с ней последние ди Элдре, больше нет никого, даже дальней побочной родни. Да и то — фактически умерли. И то, что восстали и воскресли, заслуга не оскорбленного старика, каким бы гадом он ни был при жизни. Нас спас другой старик — одинокий, слегка полоумный, но добрый некромант.

— Антиону будешь рассказывать? — спросил вдруг Кассель.

— Нет.

— Точно?

— Абсолютно. Ни к чему ворошить прошлое, да еще такое неприятное. Знаешь, я пока осмыслю твой рассказ. Пройдусь по дому, поем. Где, кстати, Летицию носит? Я же велела ей подняться.

— Я ее чуть шуганул, нам с тобой беседу закончить нужно было.

— Ну вот. Теперь мне самой спускаться и искать напуганную горничную. — Я со вздохом встала. — Вечером еще пообщаемся, поговорим о новостях сегодняшних и тайнах прошлых.

— Непременно, детка. Непременно. — Призрак истаял в воздухе.

Ну а я снова отправилась вниз отдавать распоряжения, заниматься делами и вникать в отчеты прислуги.

Нет, но каковы предки-то?! Это ж надо было такую кашу заварить. Слов нет!

Оставшаяся часть дня пролетела словно миг. Я всё проверила, осмотрела, сунула нос в каждое помещение. Изучила отчеты Марио о проделанных работах. Забрала пачку документов и писем, пришедших сюда. Их еще не успели переправить в городской особняк.

Велела Летиции упаковать часть моих вещей, оставшихся тут. Могла, конечно, и раньше их затребовать. Привезли бы. Но не хотелось, чтобы без меня в них кто-то копался. Лучше уж я сама. Ничего важного или ценного у меня не имелось, но всё же.

Вечером, когда я, с трудом переставляя ноги от усталости, снова добралась до башни, мы с Касселем устроились у камина на первом этаже. Я рассказывала, как у нас проходит жизнь. Порадовала новостями об изменениях у Лексинталя. Выслушала массу наставлений, которые надо было передать «мальчишкам». Обоим. И Риккардо, и Лексу.

Мне тоже были даны указания: беречь их, заботиться, не обижать.

А потом призрак вдруг спросил:

— Эрика, девочка, может, всё же расскажешь, почему ты так не хочешь выйти замуж за Рика? Он ведь тебе нравится, я вижу. Сильно нравится. Вы могли бы быть счастливы вместе.

— Ну, во-первых, он тоже не хочет на мне жениться. Ваши с Лаурой проделки осложнили нам жизнь, и мы оба пытаемся избежать навязанного вашим, не слишком-то умным, договором брака.

— Ну-ну, не хочет он. Уж мне-то ты не лги. Не хотел бы, так и не приблизил бы к себе так и не позволял бы всего того, что позволяет. И уж конечно, не красовался бы на твоем пальчике родовой перстень ди Кассано. Ты — официальная невеста, что он и подтверждает.

Я сначала вытаращилась на призрака. Проследила взглядом, куда он указывает, и вгляделась в кольцо, что мне вручил Риккардо для подтверждения моих полномочий.

— Вот я ду-у-ура-а-а! — выдохнула.

Но откуда мне было знать? Геральдику, светский этикет, традиции дворянских родов нам в приюте давали постольку-поскольку. Не было там хороших учителей для сирот аристократов. Что могли — дали, и скажите спасибо хоть за это. Мы и говорили. Нас всё же учили больше, чем прочих.

— Не уходи от темы, Эрика. Ты почему замуж за Рика не хочешь? Отчего так сопротивляешься возможной свадьбе? И если Лекса хвалишь, то о Риккардо словно бы стараешься и не думать, умалчиваешь и уводишь разговор в сторону.

— Потому что... — замолчала я, размышляя, стоит ли признаваться. Даже у стен есть уши. Слуги вездесущи, их не замечаешь, а они крутятся рядом и всё успевают услышать и увидеть. Да и к тому же мы с Марикой так привыкли за эти годы хранить наш секрет, что я и мысли не допускала, признаться кому-то, что и как обстоит на самом деле. — Так нужно. Я расскажу, Кассель, но позднее. Хорошо? Пусть закончится этот год.