Том 6 Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

— Не надо, — отвечал лорд Икенхем, — цены не сбавит. Будет стоять насмерть. На что вы сошлетесь? На слово вашего Бурбона, а оно не очень убедительно. Мне лично он нравится, я охотно с ним беседую, но слову его — не поверил бы. На этот раз, против обыкновения, он не солгал. Ну и что? Мы с вами знаем, что Данстабл пройдет десять миль по снегу, чтобы забрать два пенса у голодного сироты. Вот если бы он написал какое-нибудь письмо, со всеми планами…

— О! — сказал лорд Эмсворт.

— Э? — сказал лорд Икенхем.

— Вспомнил, — сказал лорд Эмсворт, роясь в кармане. — Письмо. Его принесли мне. Ну, я пойду к Императрице. А вы? Пойдете со мной?

— Я? А… да, да. Нет, спасибо, — говорил Икенхем рассеянно, так как распечатал письмо и взглянул на подпись. Писала ему Лаванда Бриггз.

XII

1

Дверь будуара распахнулась, и что-то большое, в очках вылетело из нее с такой скоростью, что Бидж, проходивший мимо, чудом избежал столкновения.

— У-у-ух! — сказал мистер Скунмейкер, ибо это был он. — Простите.

— Это вы простите, сэр, — сказал Бидж, исполнивший pas seul.[128]

— Нет, нет, вы, — сказал Скунмейкер.

— Хорошо, сэр, — сказал Бидж.

Лунообразное лицо дворецкого озарилось бы удивлением, если бы дворецкме имели право его выражать. Еще утром Бидж подумал, что американский гость бледноват и подавлен, словно у него болит голова, но сейчас он явно выздоровел. Глаза, которые недавно напоминали залежавшихся устриц, просто сияли, щеки — пылали. Тут подошло бы слово «светозарный», если бы Бидж его знал; но когда-то он слышал от лорда Икенхема выражение «как начищенный» и смело применил его к миллионеру.

— О, Бидж! — сказал тот.

— Сэр? — откликнулся Бидж.

— Какая погода!

— Прекрасная, сэр.

— Вы не видели лорда Икенхема?

— Только что он входил в комнату мисс Бриггз. В бывшую комнату, сэр. Ее уже нет с нами.

— Нет? Умерла?

— Уволена, сэр.

— А, вон что! Выгнали? Где ж ее комната?

— В конце коридора, сэр, на следующем этаже. Проводить вас?

— Нет, не надо. Сам найду. О, Бидж!

— Сэр?

Мистер Скунмейкер сунул ему в руку бумажку и убежал, подскакивая, словно ягненок-экстраверт в весеннее время.

Бидж взглянул на бумажку и, поскольку рядом никого не было, позволил себе охнуть. Он увидел десять фунтов, третий щедрый дар за эти часы. Сперва мисс Скунмейкер дала ему записку для миледи, а к ней — пять фунтов. Потом, видимо — прощаясь, столько же дал мистер Мериуээер. Все это было удивительно, хотя и приятно.

Тем временем мистер Скунмейкер, едва касаясь паркета, прибыл в бывшую комнату Лаванды Бриггз, увидел лорда Икенхема и немедленно воскликнул:

— О, Фредди! Ты здесь.

— Да, я здесь. Присаживайся.

— Не могу. Можно, я похожу по комнате? Я хочу, чтобы ты узнал все первым. Помнишь, я говорил, что, если бы леди Констанс вышла за меня замуж, я был бы самым счастливым человеком?

— Как же, помню.

— Вот, я им стал.

Лорд Икенхем удивился не меньше дворецкого. Он предполагал, что понадобится кропотливый, медленный труд. Однако, без сомнений, что-то превратило робкого кролика в блистательного победителя, с которым не постеснялся бы обменяться опытом Дон Жуан. Причина могла быть только одна.

— Джимми, ты опять пил «Царицу мая»!

— Нет!!!

— Ты уверен?

— Конечно!

— Это хорошо, не стоит пить ее с утра. Однако предложение ты сделал, ответ — успешный. Как же ты справился со своими страхами?

— Мне не пришлось ни с чем справляться. Когда я увидел, что она горько плачет, страхи куда-то исчезли. Я бросился к ней…

— И сжал в объятиях?

— Ну что ты!

— Поцеловал?

— Ничего подобного. Я взял ее руку и сказал: «Конни».

— Конни?

— Да.

. — Наконец-то! А она?

— Она сказала: «Джимми».