Том 6 Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

Бландингский замок спал. Полковнику Уэджу снились богатые зятья. Леди Гермиона напоминала себе, засыпая, что утром надо будет позвонить сестре. Вероника смотрела в потолок, мягко улыбаясь. Она внезапно поняла, что Типтон Плимсол — именно тот человек, который подарит бриллианты, что там, просто ими осыплет. Лорд Эмсворт снова взял свою книгу и смотрел сквозь пенсне на такие слова: «Плимсол. Сказать, что Вероника была обручена с Фредди». Он не совсем понял, почему полковник сам этого не скажет, но давно перестал искать логику у тех, кто его окружал. Найдя сорок седьмую страницу, бедный граф перечитал золотые слова о болтанке из отрубей, и забыл обо всем.

Луна светила на башни и бойницы. Она еще не достигла полноты, но надеялась достигнуть завтра-послезавтра.

Глава 2

Стрелки тех лондонских часов, которые случайно не отстали от Гринвичской обсерватории, показывали девять двадцать, когда распахнулись узорные двери особняка на Гровнор-сквер, а оттуда вышли ровным строем старый спаниель, молодой спаниель, ирландский сеттер средних лет и девушка в синем. Перейдя дорогу, девушка отомкнула калитку огороженного садика, и ее питомцы кинулись к траве — сперва молодой спаниель, потом старый, потом сеттер, которого отвлек по дороге интересный запах.

Никто не определил, какие свойства дают девушкам право называться кроликом чьей-то мечты, но непредвзятый судья без колебаний причислил бы к достойным юную Пруденс, дочь леди Доры и покойного сэра Эверарда. Конечно, ее красота не валила с ног, фотографы не бегали за ней, как за ее кузиной Вероникой, но в своем роде — миниатюрном, беленьком, нежном — она вполне заслуживала таких слов.

Привлекательней же всего была в ней редкостная радость. Так и казалось, что она вот-вот взлетит. Глаза у нее сияли, ножки — приплясывали, и ко всему этому она пела, не так громко, чтобы побеспокоить соседей, но вполне достаточно, чтобы молодой человек, появившийся рядом с нею, сурово ткнул ее в спину зонтиком.

— Уймись, юная Пру, — сказал он. — Нашла время! Часы, как мы говорили, показывали девять двадцать, и тем не менее то был Фредерик, младший сын лорда Эмсворта. Да, он уже встал и вышел, все ради своей фирмы. Верный корму Доналдсона, он хотел потолковать о делах со своей тетей Дорой.

Конечно, победа над ней не так уж важна, флаг над Лонг-Айлендом не поднимут, но все же хозяйку двух спаниелей, одного сеттера со счета не спишешь. Прикинем так: двадцать галет в день на спаниеля, немного больше — на сеттера, сколько же это в год? Мастер своего дела не упустит и такой малости.

Появление Фредди удивило его кузину не меньше, чем появление полковника удивило вчера лорда Эмсворта.

— Ой, Фредди! — воскликнула она. — Уже встал! Слова эти явно уязвили мастера.

— Уже? То есть как — уже? Дома я выхожу в семь ноль-ноль, а в это время мы готовимся ко второму заседанию.

— Тебя туда пускают?

— Еще как!

— Ну, знаешь!.. Я думала, ты вроде рассыльного.

— Я? Вице-президент. А тетя дома?

— Да. Ей сейчас кто-то звонил из замка.

— Мне надо с ней поговорить. Насчет собак. На чем они у вас живут?

— На креслах.

Фредди пощелкал языком. Такие шутки занятны, но неуместны и мешают делу.

— Не дури. Чем вы их кормите?

— Чем-то таким. Мама скажет. Какой-то Питер…

Фредди вздрогнул, словно его укусили за ногу.

— Не собачий корм Питерсона?

— Он самый.