Закон успеха - Хилл Наполеон

Один из главных недостатков унаследованного богатства в том, что такое богатство очень часто ведет к безделью и утрате веры в себя. Вот история одного мальчика, родившегося в Вашингтоне. Говорят, его наследственное состояние состав­ляло сто миллионов долларов. Когда ребенка вывозили на прогулку в коляске, его окружали няньки и помощницы ня­нек, телохранители и другие слуги, которые должны были следить, чтобы с ребенком ничего не случилось. Проходили годы, но ребенка продолжали окружать бдительные слуги. Ему не приходилось самому одеваться: для этого был слуга. Слуги присматривали за ним, когда он спал и когда играл. Ему не позволяли делать ничего такого, что мог бы за него сделать слуга. Мальчик дорос до десяти лет. Однажды он играл во дворе и заметил, что заднюю калитку оставили открытой. За всю жизнь он ни разу не выходил со двора один, и естествен­но, именно это ему и хотелось сделать. Он воспользовался тем, что слуги не смотрели в сторону калитки, выбежал и погиб под машиной, не добежав до середины улицы.

Он использовал глаза слуг, пока его собственное зрение не перестало ему служить; если бы он привык опираться на собственное зрение, оно бы его выручило.

Двадцать лет назад человек, у которого я работал секре­тарем, отправил двоих своих сыновей учиться. Один из них поступил в Вирджинский университет, другой — в нью-йоркский колледж. В мои обязанности входило ежемесячно отправлять мальчикам чеки по сто долларов. Это были их карманные деньги, и они могли их тратить на что угодно. Я помню, как завидовал этим мальчикам, отправляя им ежемесячно чеки. И часто думал, почему рука судьбы по­зволила мне родиться в мире бедности. Заглядывая вперед, я представлял себе, как эти мальчики займут высокое поло­жение в жизни, а я останусь скромным клерком.

В должное время мальчики вернулись домой со своим «руном». Отец их был очень богат, ему принадлежали банки, железные дороги, угольные шахты и иная ценная недвижимость. Мальчиков ждали высокие должности на предприятиях отца.

Но двадцать лет могут жестоко обойтись с теми, кто не привык к борьбе. Может быть, лучше сказать так: время дает тем, кто никогда не боролся, возможность сыграть грубую шутку с самим собой/Во всяком случае эти два пар­ня принесли домой не только «руно». У них выработалась привычка к выпивке — ежемесячные сто долларов позволя­ли им обходиться без борьбы.

История длинная и печальная, и подробности вас не за­интересуют, но конец интересен. Я пишу эти страницы, а на моем столе лежит газета, издающаяся в городе, где жили эти мальчики. Отец их разорился, и роскошное имение, в котором родились его сыновья, было продано с аукциона. Один из сыновей умер от белой горячки, другой — в пси­хиатрической лечебнице.

Конечно, не все сыновья богатых людей кончают так трагически, но факт остается фактом: бездействие ведет к атрофии, а атрофия, в свою очередь, — к утрате честолюбия и уверенности в себе, а без этих важных качеств человек движется по жизни неуверенно, словно сухой лист, кото­рый уносит случайный ветер.

Борьба — это не препятствие, напротив, решающее пре­имущество, потому что вырабатывает качества, которые без него остаются скрытыми. Многие люди нашли свое место в жизни, потому что с самой молодости вынуждены были бороться за существование. Непонимание преимуществ, ко­торые дает борьба, заставляет многих родителей говорить: «Мне пришлось с молодости много и тяжело работать, но я позабочусь, чтобы моим детям приходилось легче!» Бедные глупцы. «Легкое время» часто становится таким препятстви­ем, которое средний молодой человек не может преодолеть. Вынужденное безделье гораздо хуже вынужденной работы. Есть гораздо худшие вещи в мире, чем необходимость рабо­тать с молодых лет. Необходимость работать и работать как можно лучше вырабатывает терпение, самоконтроль, силу воли, удовлетворенность и сотни других полезных качеств, которые неизвестны бездельнику.