Укридж - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2011)

Остальное — достояние истории. Однораундовый Пиблс не оправдал своего прозвища на сорок пять секунд, поскольку Боевому потребовалось точно две минуты с четвертью, чтобы уложить его в лоск. Уходя с трибуны, я наткнулся на Окшотта, и, по-моему, мне еще не доводилось видеть дворецкого, позеленевшего до такой степени. Он походил на епископа, который только что обнаружил Ересь и Инакомыслие среди духовенства своей епархии. Не знаю, на какую сумму он погорел, но надеюсь, на все его накопившиеся к тому времени сбережения.

Вот что я подразумеваю, Корки, когда говорю, что звуковые фильмы мне нравятся. Те, кто занимается их производством, могут отвергать жвачку, которую ты пишешь, о чем я, конечно, крайне сожалею, тем более что рассчитывал в силу состоявшейся продажи пощекотать тебя на пустяковую сумму. Но переменить свое мнение я не могу. Они мне нравятся. Я не в состоянии забыть, как однажды они спасли мне жизнь.

— Я знал, что у меня есть весомая причина не одобрять эту мерзость, — сказал я.

История про редкостный успех

I

Человеку вроде меня, привыкшему утолять полуденный голод хлебом с сыром и пинтой портера, было так приятно сидеть в гриль-баре лучшего лондонского ресторана в окружении великих князей в изгнании, хористок и наиболее приличных миллионеров, купаясь в сознании, что это не будет мне стоить и пенса. Я сиял улыбками на Укриджа, и через столик, сияющий белизной скатерти, сверкающий серебром, он сиял на меня ответными улыбками. Эдакий благодушный помещик восемнадцатого века, угощающий своих арендаторов обедом на цветной вкладке в рождественском номере иллюстрированного журнала.

— Не пренебрегай икрой, Корки, — ласково настаивал он.

Я сказал, что не буду пренебрегать.

— Налегай на устрицы.

Я сказал, что буду налегать.

— А когда подадут бифштекс, погрузись в него с головой, расставив локти под прямым углом.

Я и сам уже прицелился сделать именно это. Человек, получивший фантастическую возможность замаривать червячка в дорогом ресторане в обществе Стэнли Фиверстоунхо Укриджа, возвестившего о своем намерении полностью оплатить счет, — такой человек себя не ограничивает. Он инстинктивно кует, пока железо горячо. Только когда подали сигары и дирижер этого пира, брезгливо отстраняя низшие породы, выбрал парочку внушительных торпед, я ощутил необходимость произнести слово предупреждения:

— Полагаю, ты знаешь, что они стоят десять шиллингов штука?

— Безделица, малышок. Если окажется, что это — достойное, душистое, освежающее курево, я, пожалуй, закажу несколько коробок.

Я ошеломленно затянулся своей торпедой. В последние две недели до меня доходили слухи, что С. Ф. Укридж, этот потрепанный футбольный мяч Судьбы, таинственным образом оказался при деньгах. Люди рассказывали, как, случайно повстречавшись с ним, они машинально вытаскивали шиллинги и те отвергались беззаботным взмахом руки и благодушным смешком. Но такого богатства я не ожидал.

— Ты нашел работу? — спросил я, зная, что его тетка, известная романистка мисс Джулия Укридж, неустанно пыталась найти для него место, и у меня зародилось подозрение, что она пристроила его на какой-то пост, открывающий доступ к местной кассе.

Укридж покачал головой:

— Много лучше, старый конь. Мне наконец удалось разжиться начальным капитальцем, и вот-вот я стану обладателем колоссального состояния. Ты спрашиваешь, каким образом? Об этом, малышок, говорить еще рано. Сначала надо оглядеться. Но одно тебе скажу. Конферансье в одном из боксерских залов Ист-Энда мне не бывать, хотя последнее время я примеривался именно к этой карьере. Когда мы с тобой виделись в последний раз?

— Три недели назад. Ты меня наколол на полкроны.