Укридж - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2011)

Как ты легко себе представишь, этот инцидент произвел на меня глубочайшее впечатление. Он навел меня на мысли, что, следуя политике «безопасность превыше всего» и поставив себе задачу улизнуть побыстрее, я, возможно, упускал чудесные возможности. Если в бочке под водосточным желобом таилось золото, оно могло таиться и в других местах. Я решил до улизывания приподнять пару-другую крышек. Короче говоря, но истечении десяти минут мои финансы заметно увеличились.

Совершенно очевидно, не все гости «Кедров» остались тупо сидеть в гостиной, когда из люков начала выпрыгивать жандармерия. Нашлись и такие, которые действовали с тем мужеством и находчивостью, какими, хочется верить, природа наделила именно англичан, и они сиганули из окон, а затем распределились по участку. Один великолепный типус, не поскупившийся на десятку, забрался под парниковую раму. Можно не сомневаться, что именно так поступили бы наши несравненные Дрейк и Рэли.

Однако теперь у меня возникло естественное желание пересчитать нажитое. Практичный человек любит всегда твердо знать, каково его положение. Мне казалось, что сарайчик за огородом был достаточно далеко от дома, то есть от опасной зоны, а потому я пошел туда. И когда я переступил порог с веселой, хотя и sotto voce[21] песней на устах, из темных глубин донесся резкий взвизг, и я понял, что и тут какой-то гонимый искал и обрел приют.

В следующий миг луч фонарика, на кнопку которого я мгновенно нажал, озарил знакомые черты моей тети Джулии.

VI

В жизни, Корки, бывают моменты, когда человека с самым железным самообладанием можно извинить, если он на мгновение утратит свою невозмутимость. Попробуй не испытать шок, обнаружив тетку, которая по твоим сведениям находится на юге Франции, угнездившуюся в сарайчике в Уимблдоне. С моих губ сорвалось резкое «чертмнядри», и сразу стало ясно, что слух любви узнал знакомый голос.

— Стэнли! — вскричала она.

Обычно моя тетка произносит «Стэнли!» тоном высококультурного раздражения. Восклицание это предваряет исчерпывающую головомойку. Но в сарайчике общий эффект был совсем иным. Ее «Стэнли!» было примерным эквивалентом «Ланселот!» или «Галахед!» — возглас, который издала бы благородная девица, поданная на закуску дракону, увидев, как на ринг выходит ее самый любимый рыцарь с уже обнаженным мечом.

— Тетя Джулия! — вскричал я. — Что, собственно, вы тут делаете?

Прерывистым голосом, тихим шепотом, время от времени вздрагивая от внезапных звуков, она поведала мне свою историю. В сущности, очень простую. Оказавшись в Канне, она встретила приятельницу, только-только прибывшую на Ривьеру, которая была знакома с одним мужчиной, который рассказал ей, то есть приятельнице, о темных делах, творящихся в любимом доме. И таким сокрушительным было сообщение этой задушевной карги о гала-вечерах в «Кедрах», что моя тетка прыгнула в первый же самолет, намереваясь захватить врасплох негодяя, ответственного за это святотатство.

— Сначала я подумала, что это ты, Стэнли.

Я с некоторой надменностью выпрямился во весь рост:

— Неужели?

— Но моя приятельница сказала «нет».

— Надеюсь!

— Она сказала, что это дворецкий.

— И была абсолютно права.

— А я-то безоговорочно ему доверяла.

— Жаль, что вы не проконсультировались со мной, тетя Джулия. Я бы открыл вам глаза на истинный характер этой змеи подколодной.

— Он выглядит таким респектабельным!

— Найдется много людей респектабельного вида, под которым скрывается черный демон.

— Ты распознал, что кроется под его внешностью?

— Как наилучший рентгеновский аппарат. Я подозревал, что стоит вам повернуться к нему спиной, как он устроит какую-нибудь непотребщину, и не ошибся. Я пришел сюда сегодня вечером в надежде найти способ уберечь ваши интересы.

— Ты играл?