Укридж - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2011)

— Ну, а первое?

— Я же сказал тебе, что Спенсер, мой камердинер, сломал ногу.

— Но по-моему, оно должно числиться в трех несчастьях Спенсера. Так при чем тут ты?

— Ну, дорогой мой, без Спенсера мне приходится очень скверно. От болвана, которого прислало мне взамен агентство, толку никакого. Ты только погляди! — Он выставил элегантную ногу. — По-твоему, это можно назвать складкой?

С учетом мешковатости моих собственных брючин, я бы назвал эту складку идеальной, но его она словно бы совершенно не устраивала, и потому мне пришлось посоветовать ему покрепче стиснуть зубы и терпеть, как подобает мужчине, а вскоре прозвонил колокол, возвещая заезд три тридцать, и мы расстались.

— Да, кстати, — сказал Чокнутый в последнюю секунду, — ты будешь на обеде выпускников-рикинианцев на следующей неделе?

— Да, буду. И Укридж тоже.

— Укридж? Боже мой, я не видел старину Укриджа уж не знаю сколько лет!

— Ну, он там будет. И, думается, займет у тебя малую толику на краткий срок. Так что ты обретешь свое третье несчастье.

Решение Укриджа присутствовать на ежегодном обеде выпускников школы, в которой мы с ним (так сказать) учились, явилось для меня неожиданностью: пусть обед, предположительно, будет превосходно приготовленным и насыщающим, однако билеты стоили полсоверена с головы, причем участникам полагалось быть в вечерних костюмах. А Укридж, хотя иногда располагал десятью шиллингами, заложив фрак, а иногда располагал фраком, взяв его напрокат за десять шиллингов, тем и другим одновременно располагал крайне редко. Тем не менее он сдержал слово и вечером перед банкетом появился у меня для предварительного подкрепления, одетый безупречно и готовый для пиршества.

Быть может, нетактично, но я спросил, какой именно банк он ограбил.

— По-моему, на той неделе ты мне говорил, что с деньгами у тебя туго, — добавил я.

— Было туже, чем эти инфернальные брюки. Ни в коем случае не покупай готовую одежду, Корки, мой мальчик. Она никогда не бывает впору. Но теперь все это позади. Я прошел поворот, старичок. В прошлую субботу в Сандауне мы собрали неслыханный урожай.

— Мы?

— Фирма. Я же тебе говорил, что вошел пассивным компаньоном в дело одного букмекера.

— Господи Боже ты мой! Или ты хочешь сказать, что оно приносит доход?

— Приносит доход? Мой дорогой старый малышок, да как оно может не приносить дохода? Я же тебе сразу сказал, что это золотое дно. Богатство светит мне в глазные яблоки. Позавчера я купил дюжину рубашек. Так что сам видишь.

— И сколько ты заработал?

— В некоторых отношениях, — сентиментально вздохнул Укридж, — я сожалею об этом благосостоянии. Ведь прошлые беззаботные безденежные деньки были не так уж плохи, а, Корки, старичок? Жизнь тогда казалась забористой, стремительной, яркой, интересной. И не следует забывать об опасностях богатства, которое может расслабить и изнежить человека. Впрочем, оно имеет свои положительные стороны. Да, в целом я не жалею, что разбогател.

— И сколько же ты заработал? — снова осведомился я. На этот раз с уважением. Тот факт, что Укридж купил шесть рубашек вместо того, чтобы похищать мои, указывал на финансовое благополучие по меньшей мере графа Монте-Кристо.