Свет Черной Звезды - Звездная Елена (2020)

Огляделась в поисках рыжего, и обнаружила, что тот решительно направляется к нам, стремительно восстанавливаясь, для чего с каждым шагом менял форму из элементаля в ракарда и обратно. В результате данных манипуляций к нам он подошел уже полностью восстановившимся, и глаз вернулся на место, и синяк исчез, и рваная рана на груди затянулась… пострадала только одежда, и рубашка теперь висела живописными лохмотьями, целыми в ней остались лишь манжеты на рукавах.

И внезапно поняла то, в чем не хотела признаваться даже себе — я боюсь за него. Боялась изначально, отчетливо понимая, что ныне оживший и полностью восстановивший силу кесарь, его убьет. Просто убьет.

Когда я это поняла?

В тот, момент, когда Динар рассказал о своем плане. Успешном, более чем успешном плане, который я разрушила. И кутаясь в теплый черный плед, я все пыталась понять, что это было — побег или попытка спасти того, кто, несомненно, теперь обречен. Кто был обречен с самого начала. Потому что о его плане читающий мысли кесарь просто не мог не ведать!

— Нежная моя, ты знала, что я найду тебя? — вдруг нежно, действительно нежно, а не убийственно ласково спросил император.

— Знала? — я подавила судорожный вздох. — Я не знала, Араэден, я была в этом абсолютно точно уверена. Не убивай его…

Последнее прозвучало тихой мольбой.

И я не смотрела на кесаря сейчас, я смотрела на Динара, который шел к нам, не сводя с меня взгляда.

И тут кесарь сказал:

— Существует лишь один яд, способный убить тебя. Этот яд был изобретен мной, нежная моя, но на Сатарэн его принес не я.

Вдруг осознала, что не хочу об этом знать… просто не хочу. Не надо…

И кесарь не стал говорить, что еще одним планом Динара Грахсовена было отравить меня, чтобы кесарь, спасая, отдал мне свою силу. Был ли поступок Динара высокоморальным? Нет. Эффективным? Да. И это еще один крайне весомый довод в пользу его смерти.

Смерти того, кто был ее достоин еще в тот момент, когда попытался силой взять меня на перевале у Готмира, и в то же время:

— Не убивай его, пожалуйста, — сглотнув ком в горле, попросила я.

Араэден медленно сделал еще глоток вина. Я не смотрела на него, но взгляд супруга на себе ощущала очень отчетливо.

— Я повторю вопрос, — произнес пресветлый. — Ты простишь ему все?

Устало посмотрев на мужа, спросила в свою очередь:

— А за что я должна его прощать, Араэден? За то, что он такой же результат твоего воспитания, как и я?

— Ты другая, — возразил кесарь.

— Потому что в моей жизни был шенге! – воскликнула я.

Холодный взгляд ледяных глаз и сказанное крайне тихо, так, что я была вынуждена прислушаться, чтобы услышать:

— Нет, Кари, ты другая. Ты не ставишь жизни других людей выше собственных желаний. И никогда не ставила.

Изящная фраза, почти комплимент, кружево правды, приукрашенное восхищением, но… Но у всего сказанного была четкая суть, и в данный момент эта суть звучала приговором Динару. Потому что кесарь практически открыто сказал, что я исключительная, я другая, я достойная жизни… я, а не Динар.

— Ты действительно восхищаешь, нежная моя, — Араэден улыбнулся той улыбкой, которую, кажется, видела на его лице лишь я, — в какой момент ты поняла, что у него не будет шансов покинуть Сатарэн живым?

Прикрыв глаза, я судорожно попыталась найти слова, отстоять того, кто был мне дорог, как бы сильно нас не разделили время, условия жизни, и умение достигать желаемого…

— Так в какой момент? — все так же насмешливо-иронично поинтересовался император.

И я повторила слова Динара:

— «Мне следовало понять, еще тогда, когда я увидел, как ты светишься в охт лесных, мне следовало понять, что ты не оставишь умирать даже врага».

Повторив, я взглянула в глаза, вновь становящиеся ледяными, и задала вопрос, который просто не могла не задать:

— Ты тоже не знал?

Секундная заминка, взгляд полыхнувший болью, и хриплое: