Эра Милосердия - Вайнеры Братья (1976)

И спиной ко мне в торце стола сидел еще один бандюга, плечистый, с красным стриженым затылком. Он мельком посмотрел на меня, когда мы только ввалились, и отвернулся, а я его сослепу, с темноты, и не разглядел. А он, видимо, особого интереса ко мне не имел, сидел, курил самокрутку, плечами метровыми пошевеливал.

Долго смотрел на меня горбун, потом засмеялся дробненько, будто застежку "молнию" на губах развернул:

- Ну что ж, здравствуй, мил человек. Садись к столу, поснедай с нами, гостем будешь...- И сам кролика за ушами почесывает, а тот от удовольствия жмурится и гудит, как чайник.

- В гости по своей воле ходят, а не силком тягают, пушкой не заталкивают,- сказал я недовольно; мне к ним ластиться нечего было, с ласкового теля уголовник две шкуры снять постарается.

- Это верно,- хмыкнул горбун.- Правда, если я в гости зову, ко мне на всех четырех поспешают. И ты садись за стол, мы с тобой выпьем, закусим, про дела наши скорбные покалякаем.

Сел я за стол - тут уж чем подкормиться было! Как в ресторане "Савой", бумажные цветочки на косточку не надевали, но шмат мяса жареного на блюде лежало - килограмма четыре. Капуста квашеная, маслята маринованные, картошка печеная, селедка залом - да чего там только не было! Получше нашего питание у бандитов....

рпдзпфпчлб л чуфтеюе чпйопч СОВЕТЫ ДОМАШНИМ ХОЗЯЙКАМ

Вкусное повидло получается из тыквы, сахарной свеклы и моркови при условии, что они были взяты в равной пропорции. Повидло получается сладкое, добавлять к нему сахар не требуется, даже если оно пойдет для начинки пирогов.

Ольга Зорина "Вечерняя Москва"

- ...Выпьешь? - спросил горбун.

- Нальете - выпью.

- Клаша!- не поднимая голоса, позвал горбун. Из двери в соседнюю комнату появилась мордатая крепкая старуха. Она поставила на стол еще три бутылки водки, отошла чуть в сторону, прислонилась спиной к стене и тоже уставилась на меня, и взгляд у нее был вполне поганый, тяжелый, вурдалачий глаз положила она на меня и смотрела не мигая мне в рот. Хорошая компания здесь собралась, что и говорить!

Да жаловаться не приходится, я ведь к ним сам сюда рвался...

- За что же мы выпьем? - спросил горбун.

- А за что хотите, мне бы только стакан полный...

- За здоровье твое пить глупо - тебе ведь больше не понадобится здоровье хорошее...

- Это чего так?

- А есть у нас сомнение, что ты, мил человек, стукачок!- ласково сказал горбун и смигнул дважды красными веками.- Дурилка ты кардонный, кого обмануть хотел? Мы себе сразу прикинули, что должен быть ты мусором...

Я развел руками, пожал плечами, сердечно ответил ему:

- Тогда за твое здоровье давай выпьем! Ты, видать, два века себе жизни намерил...

Он беззвучно засмеялся, он все время так усмехался - тихо, будто шепотом он смеялся, чтобы другие его смеха не услышали. И в смехе открывал он свои белые больные десны и неровные зубы, обросшие рыхлыми камнями, пористыми, коричневыми, как дно чайника:

- Никак, ты мне грозишься, мусорок? - спросил он тихо.

- Чем же это я тебе угрожу, когда вокруг тебя кодла? С пушками и перьями вдодачу? От меня тут за минуту ремешок да подметки останутся...

- А дружки твои из МУРа-то где же? Они-то что же тебе не подсобят?

Я посидел молча, глядя в пол, потом медленно сказал:

- Слушай, папаша, мне аккурат вчера, об этом же время, твой дружок Фокс сказал замечательные слова. Не знаю, конечно, про что он там думал, мне не разобъяснял, но он вот что сказал: самая, говорит, дорогая вещь на земле это глупость.

Потому как за нее всего дороже приходится платить...

- Это ты к чему? - все так же ласково и тихо спросил горбун.

- А к тому, что мне моя глупость по самой дорогой цене достанется. Да-а, глупость и жадность. Больно уж захотелось легко деньжат срубить, вот вы меня ими, чувствую, досыта накормите...