Эра Милосердия - Вайнеры Братья (1976)

"Три ловушечки, ребяточки, дорогие мои, поспейте, ради бога, только бы лощинку прикрыть, а здесь мы их не пропустим, только вы нам фланг прикройте, родимые..."

А я хриплю ему обессиленно: "Валежник, кусты тащите скорее..." И когда перед вечером "тигр", весь багрово-черный от косых лучей падающего солнца, в сизом мареве дизельного выхлопа, накатил на край громадной, нами откопанной ямы, прикрытой жердями и травой, закачался и с ужасным треском провалился, оставив снаружи только пятнистую бронированную задницу, мы вот так заорали все вместе - счастливо и бездумно; и тогда, а может, много спустя, уже в госпитале, но кажется, именно тогда я вспомнил рисунок из школьного учебника: охотники бьют свалившегося в огромную яму мамонта...

И я кидал картошку с удовольствием, весело, легко и быстро, только дойдя до края гряды, обернулся назад и закричал пыхтящему вдалеке Жеглову:

- Смотри, без огрехов копай! До последней картошечки!..

Жеглов выпрямился, помял поясницу и ответил:

- Ты к нам в ОББ по ошибке попал! Не ту работу себе выбрал...- И снова стал с остервенением швырять землю.

Вдруг кто-то положил мне на плечи легонько руки; я даже не подумал сразу, что это Варя, пока не услышал за спиной ее тоненький девчачий голос:

- Володя, ты не рвись так - устанешь...

Обернулся я, взглянул на нее и только тут рассмотрел, что глаза у Вари разные - один ярко-серый, а другой зеленоватый,- и от этого лицо ее было доверчивым и беззащитным, а на носу еле заметные веснушки; и смешливые припухлые губы, и бисеринки пота на переносице. И в этот момент, оттого что она мне сказала первый раз "ты", я неожиданно для самого себя решил жениться на ней. Я подумал, что на всей громадной земле не найти мне лучше Вари. Может быть, есть девушки и красивее, и умнее, но только навряд ли, да и не нужны они мне были, мне нужна была эта. И Жеглову уступать ее я был не намерен.

А Варе, которая и думать-то не думала, что я уже выбрал ее в жены, и наверняка до упаду стала бы хохотать, скажи я ей об этом,- ей я ответил:

- Да я и не рвусь. Мне не трудно...

- А командовать другими не хочется? - улыбнулась она, и я снова подумал о том, как нравятся женщинам мужчины-командиры, начальники, говоруны и распоряжалы; и еще я подумал о том, как трудно объяснять женщинам, что если ты в девятнадцать лет становишься командиром ста двадцати трех человек, которые вместе называются ротой, и от твоей команды зависит, скольким из них вернуться из боя, то спустя некоторое время не больно охота чувствовать себя командиром и много приятнее отвечать только за себя. Из всех командиров, которых мне довелось увидеть на фронте, настоящими были только те, кто ощущал свою власть как бремя ответственности, а не как право распоряжаться...

- Не хочется! - сказал я совершенно честно. Ей-богу, совсем не хотел я тогда никем командовать.

- Забавный ты человечек,- сказала Варя.

Я пожал плечами:

- Вот окончите свой институт, пойдете в школу - накомандуетесь.

- Я хочу в детский дом идти после института - там интересней. И школа, и семья сразу...

Жеглов крикнул нам:

- Разговорчики в строю! Команды "вольно" не было! Шашки к бою, лопаты в грунт!

- Ты лучше насчет обеда иди узнай,- сказал я ему.

Перерыв на обед сделали около часу дня. Задымили костры. Располагались группами, доставали из сумок провизию и немудрящую посуду. Жеглов ходил считать мешки Мамыкина и вернулся довольный. В котелках булькала картошка, особенно красивые, ровные клубни засунули в жар. Разложили на газетах харчи. Жеглов достал бутылку водки, лихо - о каблук - вышиб пробку, сказал:

- Сейчас мы ее отведаем, злодейку, которая и в тени сорок градусов...

Тогда Коля Тараскин вытащил откуда-то еще одну бутылку с чуть желтоватой жидкостью, протянул Жеглову:

- Ну-ка, махнем и этого зелья - оно, как говорится, прошло огонь, воду и медные трубы!